в XIX веке подвел филолог, философ Е. А. Бобров: «Имя Ивана Семеновича Баркова невольно вызывает в историке русской литературы грустное чувство. Один из даровитейших современников Ломоносова, Барков и свое дарование, и отличное знание русского языка (язык его переводов поражает своей чистотою и мало устарел даже в течение полутораста лет) разменял на писание стихотворных мерзостей, циничных до последнего предела, которые самую фамилию Баркова сделали именем нарицательным и неудобно упоминаемым» [56].
С этим клеймом «неудобно упоминаемого» Барков и пришел в следующий век – двадцатый.
Нельзя сказать, что в новом веке эта репутация существенно откорректировалась, но, как ни удивительно, в идеологически строго регламентированное советское время были несколько коротких всплесков – середина 1920-х – середина 1930-х годов; середина 1960-х – середина 1970-х годов [57], – когда серьезный академический интерес к биографии и творчеству Баркова реализовывался без уничижительных эмоционально негативных характеристик писателя. В значительной степени благодаря таким исследованиям и публикациям оказывается возможным реконструировать биографию и творческий путь Баркова.
Иван Семенович Барков (в делопроизводственных документах, касающихся Баркова, его фамилия иногда писалась: Борков) родился в 1732 году [58], по-видимому, в Сестрорецке, где жил с сестрой и отцом (в документах канцелярии Академии наук отмечены его поездки к родственникам в Сестрорецк) [59]. Он был сыном дьячка [60] и по семейной традиции в 1743 или 1744 году поступил в духовную семинарию при Александро-Невском монастыре в Санкт-Петербурге (Александро-Невскую славяно-греко-латинскую семинарию). В 1744 году в ней учились семьдесят четыре воспитанника и были следующие классы: богословский, философский, реторический, пиитический и грамматический [61]. 24 июля 1747 года при Академии наук был учрежден Университет, и поскольку преподавание в нем должно было вестись на латыни, то в него первоначально было решено набрать тридцать подготовленных в латыни воспитанников из Александро-Невской и Новгородской семинарий и Московской академии. Только весной 1748 года затянувшийся набор студентов наконец завершился зачислением – по разным источникам – двадцати или двадцати трех человек. Первоначально из Александро-Невской семинарии были отобраны для сдачи экзаменов десять семинаристов, но выдержали конкурс только пятеро, а в конце концов зачислены были четверо, и среди них Барков. Причем Барков оказался в Университете не без приключений.
М. В. Ломоносов, закончивший к началу апреля отбор студентов из воспитанников Александро-Невской семинарии, доносил 26 апреля 1748 года в канцелярию Академии наук:
«1. Сего Апреля 24 дня приходил ко мне из Александроневской Семинарии ученик Иван Борков и объявил, что он во время учиненнаго мною и господином профессором Брауном екзамена в семинарии не был и что он весьма желает быть студентом при Академии наук, и для того просил меня, чтобы я его екзаменовал. 2. И по его желанию говорил