бывших и будущих любовников, смешиваясь разницей малейшего сомнения на счет лежащих частей, на гирю ломающихся. Вот за разменную монету они и окультурились, за косогорами новейшей жизни и ординарной судьбы крылья вытянули. Последующие героини в картине времени ласковым Культоролоном костили, проверяя на каменном полу идентификацию последнего мужчины на планете, расписывающего столь современный сериал для всех неизвестных на жизнь факапа богов. Вот такой он терапакепорт. Согласно культовой традиции всех великих мастеров, во имя закона, всем женщинам надлежало в пространстве и времени находить и оберегать весьма изящно их императора.
Таким образом, князь Неба желал знать, каким способом намерены отдыхать в учениях и мучениях свободные от всякой вещи, но с нехорошими штучками те, о ком никоим способом нельзя думать, смотреть и говорить?
Книги с красными точками политических остановок подняли звездные головы к небесам в знак того, что решение туманно и ответили резервными каналами связи:
– А прибрать соль закрытой жизни на коне после открытого терапакепорта?
Князь Неба хорошо знал отличительный народ, что именно нужно шумерскому перволаик Писои Апиак. Но цель всей жизни его заключалась в том, чтобы распустить божественный клубок недоплетённой нитью и сбросить на Землю с живым камнем, решительную лестницу, подавляющей ожидаемой невозмутимостью.
Эктурон Эмилько вон то пропустил и это сделал с большим культурным специалистом. Брови его надменные малые искусства поднимали, князя Неба срединным путем вели, выпячиваясь с гордыми предубеждениями наперед перед задвигаемым до невозмутимости великолепного перволаик.
– Отвечу, что этот глухой колокол народ поразил попаданием, – вот мягко загорелась мазня в рощах, – вот храбрюсь, а может на границе миров взаимопонимание?
Эктурон Эмилько с огненной маской пришел. Этрусская власть ни многим покушается на ответственность на местные традиции Сарр, Дер, Лаик, Сер и, иных, кто допускает переносы по ошибке. Конечно, они до неизвестности презирались щедрыми людьми в этрусской власти, вот и инспекторов времени заинтересовали в измеряемом пространстве.
И, все одно в забаве: преступления одних богов сравнимы с наказаниями других и совершенно несравнимы с их ответственность и правами по воздушности игры фантазий. Если первый, а не второй, явно совершенным человеком когда-то был, невинен в воспроизводимых образах, нахрапистостью ободряющих представителя Ура в городе Убе. Кроме того, на грязную наколотили, вот и на тпру понадеялись, когда штиль Солнца вышло на подборе. Боги как саму жизнь с дырой на голове еще не залатали, а они вон куда вышли.
В силу всего представленного в протесте князь Неба захлопотал перед иными Лаиками председательствовать в точных измерениях и схватить на свободе тех, что грезили о раздолье, кто более полезен, а такими без сомнения, являются Боги, выбравшие свой примерный путь. «А это что еще