Пока цветут гиацинты. Агата Введенская

лось в подобие мыльного пузыря, в любой момент готового лопнуть.

      Писал Антон.

      Агнесса так и не смогла удалить его номер телефона и заблокировать. Да и что бы это дало, если муж, словно лучший ищейка мира, нашёл бы её везде? В прямом смысле слова – везде.

      И всё было бы куда проще, если бы Красовская просто разлюбила мужчину. Выкинула из головы, так сказать.

      Так нет ведь – любила. Вопреки, благодаря – как угодно! Это была мучительная и тяжёлая любовь, которая, как бы то ни было, являлась взаимной.

      – У вас не любовь, а любовная зависимость. У обоих, – деловито сказала как-то лучшая подруга Агнессы, Вероника.

      Возможно, она была права. Красовская не знала. Кто придумал понятие любви и как оно может быть универсальным для любого случая? Это ведь абсурд. Каждый любит так, как умеет, как его приучили в детстве. Кто придумал измерять любовь? И какой мерой мерить?

      Глядя в то субботнее утро на сообщение, водя большим пальцем по экрану, Агнесса боролась с собой, пыталась подавить желание ответить. Ей не нравилось, что она так легко готова его прощать, словно и не было никаких унижений. Он был её соблазном, искушением, дозой. И Красовскую чуть потряхивало – так хотелось сорваться…

      Вместо этого она силой воли заставила себя перевернуть смартфон экраном вниз, и быстрее допила кофе с конфетами. Справляться со стрессом после последней ссоры с Шаталиным помогало сладкое. Алкоголь женщина не очень любила и уйти в забытье с его помощью не смогла бы.

      Когда она вышла из дома и направилась в сторону ближайшего метро, начал накрапывать дождь. Это лето в Москве выдалось пасмурным.

      Агнесса свернула за угол, и нос к носу столкнулась с Володей, одним из близких друзей Антона.

      – Привет, – растерянно произнесла Красовская, делая шаг назад и поправляя ремешок сумочки на плече.

      – Ну привет. Нам надо поговорить, – сурово отозвался мужчина, хмуря поседевшие брови.

      – О чём?

      – О вас с Антоном.

      – И что ты хочешь обсудить?

      – В общем, я хочу тебя предупредить: если с ним что-нибудь случится, тебе несдобровать. Это не угроза – это предупреждение.

      Агнесса была шокирована. Раньше друзья Шаталина никогда не лезли в их отношения и не пытались помирить.

      Собственно, дружки мужа были верными, из оперы «один за всех и за одного». А у Владимира и Игоря и вовсе было криминальное прошлое. Не то чтобы Агнесса испугалась, но определённый холодок её обдал.

      – Я знаю тебя пятнадцать лет, и раньше ты никогда не позволял себе говорить со мной так, – отчеканила женщина.

      – Раньше ты не пыталась бросить любимого мужа. Ты была хорошей женой. Ты любила Антона. А что теперь? У тебя совсем сорвало крышу! Или ты на кого-то положила глаз? Знай, что если это так, то ему не жить! – раздражённо выпалил Владимир, блестя карими глазами.

      Было видно, что он взвинчен.

      Красовская не верила своим ушам. Прямые угрозы – это круто. Очень круто.

      – Полегче. Всё, мне пора – работа, – холодно бросила она, обходя мужчину и шагая в сторону метро.

      – Смори у меня! Если не простишь его – плохо будет!

      Донеслось до неё. Агнесса вздохнула и поёжилась.

      Вспомнилась их последняя с Антоном ссора, после которой женщина собрала вещи и съехала от мужа.

      У Ксюши был юбилей – сорок лет. Справляли пышно и весело. Поскольку Ксения работала в банке, на торжестве, в элитном ресторане, сотканном из чёрного мрамора и стекла, были не только родные и друзья, но и коллеги. Агнесса чувствовала на себе заинтересованный взгляд одного из деловых мужчин в синем костюме и белой рубашке. И узкий галстук – такой фирменный и стильный – очень ему шёл. Сама Красовская, хоть ей и было тридцать девять, а не шестнадцать, сохранила фигуру, какой та была в юности – такая уж конституция. Она была стройная, миниатюрная и невысокая, с приятными пухлыми щёчками и выкрашенными в белый, длинными волосами. И она искренне, до дрожи, любила мужа. Черноволосый, голубоглазый красавчик с ямочками на щеках – многие женщины хотели бы быть с ним. А он достался Агнессе. Достался давно, пятнадцать лет назад. Первый и последний супруг – женщина была в этом уверена.