люди. А вот такие как он, – Рост еле заметно дернул подбородком в сторону столба и прикованного пленника, – выходят и остаются безнаказанными.
– Коррупция?!
– Не без этого, – пожал плечами, – а еще, он кому-то нужен для определенных дел.
– Что он может? Он же педофил?
– Когда он вышел, принялся за старое но креативно. Воровал детей и продавал их в рабство. Для этого и нужен был. Очень прибыльный бизнес и такие мелкие шавки, довольно чисто выполняют работу за особое вознаграждение. А вот там, детей насиловали все, кто за это платил, – добивал он девушку правдой, от которой у самого под ребрами болью отдавало, – как самому частому клиенту, Александру делали скидочку. И теперь, он трахал маленьких девочек и мальчиков спокойно. Ведь его закрывали стены и охрана притона. Можно не бояться, и исполнять самые страшные и желанные фантазии безнаказанно.
– Ты поймал их всех?!
– Да, мы с Глебом разнесли этих тварей. Посадили каждого, и детишек спасли.
– И вот он снова на свободе, – проговорила обреченно.
В глазах Киры собирались слезы. Сколько раз она уговаривала себя, не жалеть. Ни себя, ни кого бы то не было. Но как это возможно слушая такую дикость? Очень плохо становилось от осознания, что все слова Роста правдивы. Сама знает, сама многое пережила, многое видела и слышала. Справедливости нет.
– Был на свободе, – поправил ее, – и он снова принялся за старое. Кстати, вся та шайка которую мы закрыли, снова оказались на воле. Волшебным образом. Я заплатил за их поимку слишком многим Кира, – Рост медленно выдохнул, словно собираясь с силами и продолжил, – твари убили моих родителей. Застрелили, растерзали и раскидали куски тел по участку. После этого наши пути с Глебом по службе разошлись, но по жизни всегда останемся рядом, – Рост говорил это холодным голосом. Казалось, он о цветах полевых рассказывает, а не о том, что потерял ужасным способом семью. Наверное это своего рода защита от внешнего мира. Кому как не Кире, прекрасно это понимать. Наконец открыл глаза, поднялся с травы, – знаешь, я каждого убил. Я это делал с наслаждением, мучительно для них и беспощадно. А этого ублюдка, найти не мог. Глеб перед отъездом подарил, – Иваныч размял шею, выказывая небывалое напряжение, что так долго скрывал и держал внутри себя, – так что Кира? Сдадим его в полицию?
– Нет, он снова окажется на свободе, – выдала тихо, – но я не готова убить. Убей сам, тебе не привыкать, – протянула ему ствол, – убей и пошли стрелять по баночкам, ладно?
– Нет, стрелять будешь ты, – Рост улыбнулся, – убивать не нужно. Это слишком сладкое наказание для такого как он, – снова встал за спиной девушки, вложил в ее ручки пистолет и обхватил своими, – я покажу, все просто. Не бойся. Наслаждайся его криком и болью, – шептал он, отчего мурашки Киры умерли от страха, – а когда станет страшно, тошно, аморально, думай и представляй детишек, которых он насиловал.
– Я не могу, не могу, – судорожно мямлила под нос, – зачем ты заставляешь меня? Он же человек!
– Хорошо, –