запястье, на котором блестят золотистым блеском красивые наручные часы.
Йопт! Она ещё и училка!
От борзоты и невинного тона девушки теряю дар речи. На секунду.
–Добудешь паспорт и свободна.
– Я могу его привезти! – поднимает вверх руку как в школе рыжая.
–Вези, – пожимаю плечами.
–Только в обезьянник ее не сажайте, – умоляющим тоном, сложив руки под грудью, молит рыжая.
–А куда я ее дену? – мозг взрывается новой головной болью. Мне ещё кучу бумажек заполнять. Что за день-то такой!
–А можно я у вас в кабинете посижу? – тоненьким жалобным голоском мямлит брюнетка. – Пожалуйста, товарищ полицейский. – Руки так же, как и подруга, сложила под грудью в молитвенном жесте. С удивлением замечаю, что лифчика на брюнетке нет, полы куртки распахнулись, являя миру заострившиеся соски, виднеющиеся под тонкой тканью футболки. Сглатываю подступившую слюну. Кто ж в таком виде среди ночи выходит на улицу, а?
–Здесь не дом терпимости, а полицейский участок. Я действую по протоколу, – осипшим от волнения голосом ворчу сквозь зубы. Почему я перед ней оправдываюсь?
–Пожалуйста. – Шепчет брюнетка, глазами, в которых застыл ужас, стреляя в блондинку. – Я тихонечко посижу в сторонке. Да хоть здесь меня оставьте, только не за решетку.
–Хорошо. За мной, – жестом показываю ей на дверь. – А ты поторопись с паспортом, – киваю рыжей.
–Анжел, – брюнетка достает из кармана ключи, – в прихожей. В сумке.
–Я поняла, – торопится рыжая. – Что с Митей? – обращается ко мне.
–Все в порядке с твоим Митей. Проспится и домой пойдет.
–А я? – подает голос блондинка и тянет руку вверх, как недавно рыжая. То есть Анжела.
–А ты жди своего адвоката, – ухмыляюсь я. – Пусть везёт твой паспорт.
12. Михаил
Добренький дядя Миша… Нахрена позволил себя уговорить? Даешь слабину, товарищ майор. Окопавшись в куче бумаг, пытаюсь сосредоточиться на деталях дела, но ничего не получается. А причина этому – тихая мышка, мирно сидящая в углу моего просторного кабинета. Замерла, словно статуя, сложив руки на коленях. Она хоть дышит?
Встаю со стула, подхожу к невысокой тумбочке, стоящей у окна и щелкаю кнопку электрического чайника.
– Кофе будешь? – нарушаю тишину в кабинете.
Мышка, словно в прострации, продолжает гипнотизировать стену моего кабинета. Подхожу к ней ближе. В нос ударяет запах легких цветочных духов, мой рот наполняется слюной. Да что с тобой такое, Медведев? Обыкновенная Мышка, а ведешь себя, как первобытный человек, утащивший женщину в свою пещеру. Она вся трясется от страха, даже с другой женщиной боится в одной камере сидеть, а тебя пугается, и это видно невооруженным глазом.
Слишком я добрый и мягкий с женщинами. Но и быть строгим с ними не могу. А вот держать в страхе – не мужское это дело. Воевать с женщиной – это дно.
Наклоняюсь над ней и щелкаю пальцами перед ее лицом.
– Хьюстон, Земля вызывает!
– А? –