охраняют детей, не давая им сбежать. В общем, били баклуши и играли в карты прямо во дворе за столиком. Проходя мимо, я смерил их презрительным взглядом и вошёл в дом.
До сегодняшнего дня я никогда не задумывался, как живут обычные гетерохромные. И теперь, рассматривая длинную унылую комнату с двухэтажными кроватями и тумбочками, я испытывал чувство, близкое к негативному потрясению. Окружающие цвета синего и серого уже давно повыцвели, а белый перестал быть таковым. Почти полное отсутствие игрушек вокруг, самодельные я не брал во внимание. Нет даже книг. Чем они здесь вообще занимаются? Почему наше государство не даёт им жить счастливо до отплытия на другой материк?
– Что морщишься? – нагло выдал светловолосый загорелый мальчишка на верхней полке второй кровати. – Да здесь не курорт, а ты чего ожидал? Слуг с пальмовыми ветвями, как на юге? – интересные у него познания.
– Пф, – мотнул головой я, отворачиваясь. Затевать драку не хотелось.
– И пофиг, – бухнулся обратно на подушку парень, – всё равно через неделю уплывём. Хоть море снова увижу, а то тошно смотреть на все эти унылые лица, – ещё немного попричитав, он снова обратился ко мне: – Как поймали-то? С виду не бедный малый, прятавшийся в лесах. В ботинках, камзол твой, конечно, без вышивки, но бархат же!
– Заклинание иллюзии слетело с артефакта во время дуэли, а один из наблюдателей не особо меня любил, – не стал отрицать свой провал и сел на ближайшую свободную нижнюю кровать.
– Мудрёно как-то звучало… Маг?
– Угу, вот только показать ничего не смогу, – я поднял руки, демонстрируя блокирующие браслеты. Из белой кожи с тонкими золотыми цепочками по поверхности. На вид почти украшение. Которое не снять даже с помощью пилы, пока мне не поможет другой одарённый.
– Не повезло, – сочувствующе протянул второй парень, сидящий на подоконнике. Правый глаз – серый, а левый зелёный. Почти как у меня, только наоборот.
За несколько минут мы успели познакомиться. Наглый мальчишка именовал себя Станиславом, причём требовал, чтобы называли его только полным именем, а за сокращения обещал бить. Второго звали Антоном. Третьего ребёнка, лет пяти на вид, прозвали Крохой уже в приюте, и другого имени у него не было. Случалось и такое. Мальчика совсем недавно перевели в комнату для старших: здесь спали только те, кому скоро предстоит отправиться на смерть. Хотя, скорее на забвение для этой страны, ведь по большому счёту, всем было на нас плевать.
– Светит звёздочка вдали,
Смотрит на таких, как ты.
Ты оставь всё позади,
И уйди от суеты…, – зазвучал красивый голос с улицы.
– Лариска опять распелась, – в голосе наглеца впервые мелькнули мягкие ноты. Видимо, певунья ему нравилась, хоть он и пытался это скрыть несколько пренебрежительной фразой.
Встав с кровати и выглянув в окно, заметил сидящую под деревом рыжеволосую девушку лет четырнадцати. Она улыбалась, глядя в небо, и солнце отвечало