первый день спала, как начальник за весь период войны.
Встала в 7:20, это так подремалось после утренней тревоги.
Напившись чаю, покушав кашки, пошла к рабочим, подписала наряды, и решила записать вот этот дневник.
Вдруг, меня вызывает Соколов, и говорит, что меня включили в список ответственных дежурных по Штабу.
Я дежурю на пару с Поповым, это ещё ничего, очень не хочу с Ив. Анакиным.
Мне значительно было лучше сидеть в щели, чем в Штабе, или на вышке.
Я здесь знала больше, что делалось в городе, так как у нас был военный телефон.
День сегодня пасмурный, ветер, и холодно.
За день была одна тревога.
Сегодня получила компенсацию, только бы выпить в компании.
Ну, за неимением компании, хотя бы кружку пива, да его сейчас нет.
После работы зашла к Романовой, похохотали до слёз.
Она рассказывала:
Как мои рабочие ломали разрушенную стену у цеха.
Как верёвка сорвалась, все они упали, в том числе Тамаров, болтая руками и ногами.
Как им помогло уронить столб, вот это никак не могу понять.
Потом зашли в партком (*Партийный комитет – комитет, избираемый партийной организацией для ведения текущей работы), что-то разговорились с Соколовым, он говорит, я тебя хотел назначить дежурным наблюдателем по Штабу с Ив. Анакиным, я сразу ответила, что с ним не пошла бы, они сразу же захохотали.
Конечно, с Соколовым, Поповым буду дежурить, а уж с Анакиным, никогда.
Привела сегодня учёт «В.Т.», всего уже 199.
Я свою рукопись никак не могу передать Агафонову.
В воздухе сегодня тихо, а на полигоне всё время пристрел (*Пристрелка целей или пристрелка орудий) идёт.
На этом заканчиваю, так как темно, холодно, и скучно.
Пойду в сушилку, там опять посмеёмся и, может быть, проспим спокойно, ну, а что будет, допишу утром.
Всего хорошего, Шурочка, иди, суши сухари, и спи спокойно.
Спать спокойно не пришлось.
Напившись чаю, покушав кашки, в 19:25, «В.Т.».
Моментально одевшись, пошли в щель.
Только вышла, вдруг, вижу вспышку по направлению к Московскому вокзалу.
Оказывается, враг бросал осветительные ракеты, и вдруг, взрыв фугасной бомбы (говорят, у Мельницы Ленина).
Я сразу же в щель.
Гул самолёта поблизости.
Вдруг, какой-то трезвон, и движение воздуха, бойцы наши мигом в щель.
Я, думала, сначала, что бросает зажигалки, но оказывается, бросал маленькие фугаски 5 – 10 кг. по Мартыновской улице.
Всего было брошено на эту деревянную улицу 24 бомбы, есть разрушении и жертвы.
Я беспокоилась за “Катушку”, и за вышку.
Во время «В.Т.» сходила, и позвонила в Штаб, они ответили, что у них спокойно.
Когда в 12:15 дали отбой «В.Т.», мы с Нюркой пошли посмотреть, что там произошло.
Идя мимо сушилки, я хотела прыгнуть через вагонетку (*Открытый вагон малой вместимости (0,5–6 м3), предназначенный для перевозки грузов, который перемещается по узкоколейным железнодорожным путям), и очень ушибла ногу, едва встала – пробила до кости.
Потом пошла