глубокий.
– Так, тогда перевязать надо.
– Сейчас пройдёт.
Тётка вытянула вперёд руку и провела вдоль моего тела, не касаясь меня. На месте ранки зачесалось, потом стало щекотно.
– Всё, – Зоя тряхнула кистью, словно стряхивая с неё что-то. – Иди, кровь смой. А то, как мясник, право.
Я убрал тряпку, потрогал ранку, убедился, что кровь остановилась, и пошёл к умывальнику. Подбив сосок, набрал полную пригоршню воды, плеснул на лицо и посмотрел в маленькое зеркальце, закреплённое над полкой, чтобы проверить, насколько чисто отмыл щёку. Нет, я, конечно, к чудесам уже начал привыкать. Но не настолько же! От царапины на щеке не осталось и следа. Ещё не веря себе, я смыл кровь с шеи и с удивлением рассматривал тоненький белый шрамик на месте раны.
– Ну, чего застыл? – сварливо поинтересовалась тётка.
– Сила? – спросил я, показывая на шею.
– Она, родимая. И, заметь, твоя. Я, свою, ни капли не потратила.
– И я так смогу?
– Сможешь, если раньше сам себя не угробишь. Научишься, и сможешь. Я, тебе, что сказала делать?
– Тренироваться силу разглядывать.
– А ты?
– Ну, у меня, уже, со второго раза получилось.
– А надо, чтобы, с первого, и, само собой, без усилий. Вот, как ты дышишь, например. Ты, же, не контролируешь себя, когда вдох делаешь? Просто, вдыхаешь, когда надо. Так и силу ты должен видеть, когда надо. Понял?
– Понял, – я пристыжено опустил глаза.
– И, запомни, с силой игры опасны. Тут, такого наворотить можно! Десять стражей не расхлебают. У нас этому с малолетства учат.
– Понял. А, когда ты меня научишь силу применять?
– Всему своё время. Пока, сиди и учись силу применять. Мне в лес надо отлучиться. А, сейчас, даже и не знаю. Боязно тебя одного тут оставлять. Словно, ребёнка малого.
– Да иди, чего уж? Не буду самодеятельностью заниматься. Понял уже, что это похлеще динамита будет.
– Ну, тогда, пошла я. К обеду буду. Постарайся с пользой время провести.
– Постараюсь.
Тётка ушла, а я поставил перед собой лопнувшую чашку и уставился на неё. Косячить больше, как-то, не хотелось.
Зоя, как и обещала, вернулась к обеду. К этому времени я, уже, сравнительно легко вызывал перед глазами силовые линии. Не так, конечно, легко, как дышу, но и, почти, не прикладывая усилий. Тренируясь, я заметил одну особенность. По мере того, как это упражнение давалось мне всё легче и легче, силовых линий, которые мне удавалось разглядеть, становилось всё меньше и меньше. И, наконец, я стал видеть только по одной в каждом направлении. Скорее, это был узор из разноцветных переплетающихся и расходящихся нитей. Наверное, мой разум, адаптируясь к этой моей особенности, стал отсекать побочные и вспомогательные линии, как лишние, оставляя для меня только основные, самые мощные. Видимо, так это видит Зоя и все остальные приграничники. То-то, она удивилась, когда я ей про сетку сказал.
– Как успехи? – поинтересовалась тётка, наливая