что Аня – раф, легкий, сладкий и сливочный. Эрик, однозначно, бомбон. Крепкий кофе и сгущенка, вроде вкусно, но на любителя. Мама – бодрящий до дрожи ристретто. Она сама – латте с нежной легкой пенкой и тонкой горчинкой. А Ярослав… почему-то Насте подумалось, что он как кофе глясе. Мороженое обещает сладость, но все равно не может победить горечь. Неоднозначно и вкусно.
Девушка улыбнулась своим бредовым мыслям. И почему она снова думала о соседе? Наверное, потому что он не переставал ее удивлять. Она все еще не верила, что действительно рассказала ему что-то о семье. Это было не в ее привычках, но в этот раз все пошло не по плану. Почему-то Ярославу хотелось доверять. И это было по-настоящему странно.
У Насти всегда было много друзей и приятелей, но поговорить по душам она могла только с братом и мамой. Как-то с детства повелось, что они втроем против всех. А потом мама все больше уходила в бизнес и свои дела, и их осталось двое.
Мама учила никому не показывать свои слабости. Быть себе на уме. Не плакать, не болтать лишнего и доверять только семье. И это давно вошло в привычку. Никто не знал, что у нее на душе. Только Эрик.
А теперь Ярослав знал часть ее тайны. И видел, как она плачет.
Почему-то вдруг стало стыдно за то, что она позволила себе слезы при постороннем человеке. Потеряла самообладание и расклеилась. Тряпка.
Тихо звякнул колокольчик, и Настя посмотрела на дверь. Юра собственной персоной.
– Привет. – Парень улыбался так, будто только что миллион в лотерею выиграл.
– Привет.
Когда он подошел к стойке, в ноздри ударил резкий и приторно сладкий парфюм, от которого тут же заныла голова. Настя настороженно смотрела на руку, которую парень держал за спиной. Перехватив ее взгляд, Юра ухмыльнулся, а потом протянул ей букет белых лилий, перетянутый бледно-розовой лентой.
– Лилии? – Она удивленно вскинула брови, не зная, что еще сказать.
– Красивые и ядовитые. Как ты. – Парень положил букет на бар, с вызовом глядя в голубые глаза.
Насте подумалось, что голова от их запаха заболит так же, как и от духов Юры. Она терпеть не могла лилии. Но грубить не хотелось, поэтому она изобразила улыбку и поставила цветы в воду, думая о том, что Юра говорит так, будто по бумажке читает. И никакая она не ядовитая. Просто он ее бесит.
– Спасибо. – Она поставила вазу на край бара подальше от себя. – Только это не аленький цветочек.
– Тебе не пойдет красный, – нахально заявил Юра, едва ли не ложась грудью на бар.
Снова слишком близко. Слишком нагло.
– Ты меня совсем не знаешь, – заметила девушка, скрестив руки на груди.
– Но очень хочу узнать, – Юра сказал это низким шепотом, гипнотизируя Настю глазами.
Она устало посмотрела на него, не зная, что и сказать. Возможно, Юре казалось, что он оригинален. Но она слышала это не раз. Ей стало грустно. Однотипные парни, однотипная схема. И прущая изо всех щелей самоуверенность.
Чем больше она смотрела на его нахальное лицо, тем сильнее был соблазн его