этой семьи, в основном о его поведении в школе:
– Абид тихий, отвечает только тогда, когда его о чем-то спрашивают, а на перемене удаляется в какой-нибудь угол и молчит. В последнее время он начал дружить с сыном учителя математики, которого никто не любит в классе, не знаю, что он нашел в нем, – рассказывала она матери, пожимая плечами.
Абид считал Захру привлекательной: он видел в ней какую-то дикую красоту, а ее гордость он находил особенной, но ему нравилась другая девушка из класса, Жале. У Жале были светло-каштановые волосы, чуть волнистые и доходящие до лопаток, которые она то держала на груди, то перебрасывала красивым движением головы за спину. При каждом таком движении она оборачивалась чуть назад, и Абиду, сидящему от нее далеко, порой удавалось видеть часть ее красивого лица. Она была грациозна, ее узкая талия переходила в чуть широковатые бедра и при высоком росте ее фигура казалась величественной. Над ним, наверное, другие смеялись бы, узнав, в кого из девочек он влюблен – ведь она была выше него. Будучи человеком скрытным, он никому не рассказывал о своих чувствах. Ему достаточно было думать о ней, больше по вечерам, и предаваться сладким грезам.
Кроме того, Абиду нравилась еще учительница, преподававшая русский язык. Она – не такая уж молодая – хоть была красива и стройна, не вышла замуж. В их школе преподавали еще ее престарелые отец и мать, также являющиеся учителями русского языка. Абид все время ждал, когда же наступит час ее урока, и до самого его окончания не отрывал глаз от учительницы. Она обращалась на протяжении урока к нему часто, чувствуя его интерес к преподаваемому ею предмету, возможно и к себе в том числе. А он часто волновался, когда отвечал ей, но ответы его, можно сказать, всегда были правильными. Он не мог понять и определить для себя, кого же из них двух он любит: Жале или учительницу? Думал иногда даже о том, что, может, ему пора уже написать письмо и признаться в любви. Но кому из них? Может, обеим сразу? Он колебался, но нередко приходил к тому, что, наверное, никому из них никогда и не напишет, не осмелится. А с другой стороны, ему казалось, что соседская девочка Захра неравнодушна к нему, и будто она морщилась, когда замечала, что он смотрит в сторону Жале. Вдруг Захра любит его? Как бы то ни было, думать об этом ему также было очень приятно, но он понимал, что сам к ней совершенно равнодушен. В самом начале учебы, когда они только начали ходить в школу, их какое-то время водила старшая сестра Захры. Он всю дорогу молчал, она все время что-то спрашивала у сестры, желая узнать название и предназначение каждого предмета, встречающегося им на пути. Сестра иногда уставала от нее:
– Видишь, Абид ничего не спрашивает, наверное, пересказывает про себя уроки, а ты мало того, что учила их не так хорошо, еще задаешь вопросы, которые вовсе не к месту.
Захра замолкала, но очень быстро вновь находила что спросить у старшей сестры. Разговорчивой и любознательной она была только в кругу семьи, с собственными братьями и сестрами. В классе она сидела со своей дальней родственницей за одной партой и, можно