вчерашней отпадной вечеринки эта игра в одиночестве была по-особенному захватывающей.
На нем был респиратор, камуфляжная куртка, универсальные спортивки с карманами, набитыми гайками. Один осторожный шаг, затем – второй. Бросить гайку, внимательно проследить, как она катится по полу. Сделать еще шаг. Виталику казалось, что под сосной его ждут не кроссовки и игровые приставки, запакованные в цветную фольгу, а самые настоящие «рачьи глаза», «пустышки», «черные брызги», «гремучие салфетки». Еще немного – и он доберется до своего хабара. Как настоящий сталкер.
Новая гайка тяжело упала на паркет, а затем исчезла. На полу остался лишь шестигранный оттиск, похожий на печать.
– «Комариная плешь»… – затаив дыхание, проговорил Виталик. Не веря глазам, он швырнул вторую гайку туда же. А потом – третью, четвертую.
Все они пропали, оставив на паркете лишь следы.
– Спасибо-спасибо-спасибо! – заорал Виталик, а потом пульнул из пневматического ружья в потолок.
Было непонятно, кого он благодарил в тот самый счастливый в его жизни момент, но, словно в ответ на слова, среди коробок в фольговой упаковке забрезжил неяркий, нежный, как первый рассветный луч, свет.
Блик лег на раскрасневшееся лицо мальчишки, отразился в широко распахнутых глазах.
Прижав к груди ружье, Виталик тихо-тихо попятился из зала вон.
Глава вторая
4 января 2015 г.
Новосибирская область. Бердское шоссе
Машину обстреляли, когда Шимченко рассматривал фотографии Дианы на экране айфона, аккуратно увеличивая масштаб холеными пальцами.
Диана работала в секретариате Федерального собрания. Миниатюрная, почти мальчишеская фигурка и короткостриженые, покрашенные в рыжий цвет волосы – Диана ничем не напоминала Ангелину. И этим еще больше привлекала Шимченко.
Вот фото, где Диана в деловом костюме позирует, улыбаясь, в коридоре ФС. Вот она в пальто на ступенях Госдумы, поправляет шарф. Вот в вечернем платье за столиком в японском ресторане, держит палочками ролл. Вот в шелковом неглиже в московской квартире Шимченко, игриво смотрит в камеру телефона, откинувшись на дюжину подушек.
Филя украдкой поглядывал шефу через плечо. Он играл рыжеватыми бровями, развлекаясь тем, что представлял на месте Шимченко себя. Филя бы не слишком церемонился с этой крашеной бестией. Для начала он бы слегка придушил девицу ремнем, а потом нарисовал острием финского ножа на ее плоской груди смайлик, а дальше…
Машину словно окатило градом. Пахнуло жженой резиной, бронированные стекла затянуло серебристой паутиной трещин.
– Шеф, пригнись! – Филя схватил Шимченко за плечо и рванул вниз так, что затрещал рукав пальто. Шимченко выматерился, айфон упал на резиновый коврик.
Взвизгнули шины, дядя Миша, сидевший за рулем, торопился вывести представительский «мерс» из простреливаемой зоны. «Мерс» вилял на мокрой трассе и не слушался управления, точно раненая лошадь. Машина сопровождения – черный хаммер, следовавший за «мерседесом», – съехала на обочину. Раз-два: охрана Шимченко