беззаботно, но Дженис будто почувствовала горечь в его словах, – после Катастрофы я был в Максиме не больше года, а всё остальное время работал извне. Внедрялся в банды и всё такое. Но это и логично, моя сила нужна снаружи, а сила брата нужна здесь.
– И ты в банде себе такие зубы сделал?
– Чуть заранее, надо же как-то вливаться в коллектив каннибалов, – Кайн продемонстрировал свои клыки, – а если у тебя есть что-то угрожающее во внешности, то ты сразу принят.
– И сколько тебе было лет, когда ты вступил в банду под прикрытием?
– Мне было столько же, сколько тебе сейчас.
Дженис невольно поёжилась. Она вдруг почувствовала толику жалости к Кайну, которого, по сути, всей душой ненавидела, но только не сейчас. Сейчас она была под воздействием силы успокоения Бэйла и могла спокойно с ним общаться.
– И наверное тебе приходилось есть человечину, чтобы не выдавать себя?
– Нет, – на этот раз Кайн ответил резко, – я хороший охотник и без добычи никогда не оставался, но под добычей я имею в виду не людей, а просто что угодно съестное. Плюс, изначально я поставил себя так, что все меня опасались и никто не видел, как я питаюсь.
– И никто не высказал недоверия?
– С чего бы им высказывать недоверие, если это я выслеживал «добычу» и обычно я её же и умерщвлял, – Кайн говорил спокойно, но чувствовалось, что рассказывает он это без удовольствия, – зачем мне, по их мнению, вступать в банду каннибалов и поставлять им готовеньких людишек, если я сам не каннибал? Вообще у них в бандах редко бывают гении мысли, эти…люди идут простыми путями и не задумываются над причинами и поступками разных индивидов.
– А на самом деле, зачем ты вступал в банды? Зачем это нужно Максиме?
– Это нужно было как Максиме, так и мне, – Кайн вдруг стал абсолютно серьёзным, – когда Максима только образовалась и тут ещё не было Милы и не было многих сверхстранных, которые бы обеспечивали защиту, на нас частенько нападали каннибалы, забирали сильных сверхстранных и жрали обычных. Некоторые сверхстранные ушли с ними и сдали тех, у кого не было силы, включая нашу сестру, – после этих слов кулаки у Кайна сжались, а лицо превратилось в страшную гримасу, – знаешь, что самое отвратительное? Нашу младшую сестру отдали на растерзание этим уродам наши же родители. Дети у каннибалов это будто деликатес. Родители так откупиться хотели, потому что у самих были абсолютно бесполезные силы. Но каннибалам плевать, их в итоге тоже сожрали, – Кайн сжал челюсть и глубоко вдохнул, – и поделом.
Дженис перевела взгляд на Бэйла, который всё ещё поддерживал волну успокоения на Дженис. Его лицо стало абсолютно непроницаемым, невозможно было прочитать что-либо в этих холодных серых глазах, но внезапно, на секунду, Дженис почувствовала внутреннюю боль, горечь и злость и поняла, что это не её эмоции, а Бэйла. Тут же его взгляд стал более осознанным и ощущение этих чужих эмоций прошло так же резко как появилось и Дженис снова накрыло волной успокоения. Бэйл с тенью беспокойства посмотрел на девушку, но она решила