памяти прежнее имя. Лишь кулон в форме сердца, дарованный теткой-ведьмой, напоминал Циаре о прошлом… Поначалу сирена была во власти гнева и мести – частые эмоции людей, потерявших жизнь и ставших частью Межмирья, – но затем, упоенная новыми возможностями, Циара осознала, что нашла приют среди могущественных морских созданий, которые обитали в этих мрачных водах. Потопленница, обвиненная в ведьмовстве и сброшенная в бурные воды собственным суженым – может потому она так прониклась Адель, чьи легкие поглотил океан? За смятением пришло принятие, и нареченная Циара влилась в сумбурный Вакуум, наполненный такими же потерянными, искателями, дельцами, одиночками, отверженными и находящими. Она жадно училась. У травниц и ведьм, у шаманов и фокусников. Судьба привела Циару к стенам Заведения. Желание познать свою тьму заставляло ее остаться подле меня, вспыхнувшая страсть дурманила рассудок; но раз за разом она сбегала, отправлялась в плавание по непроглядно-черным глубинам, чтобы разыскать древнюю магию, способную исполнить ее желание. Сирена становилась все сильнее и увереннее, все независимей и хитрее. Я не мог злиться на нее за стремление играть теми, кто рядом, ибо, к чему лукавить, я сам в ней то и воспитал.
Я всегда был таким. Испытывающим удовольствие от своей силы и контроля над окружающими. Доводил прочих до крайности, играя с эмоциями и жадно наслаждаясь каждым манипулируемым движением. Ибо мир скушен. Статичен. Понятен и прост до пошлости и тошноты. А когда к тому же твоя жизнь непозволительно длинна, ничего и не остается, как искать себе праздных развлечений. Не существует ни верности, ни предательства; не существует уз и привязанностей, нам никто не может изменить, но нам не на кого и положиться. Мы все играем, и вопрос лишь в том, как к этому относиться и какие правила принимать.
А потому и мое стремление вернуть Циару в эту "незавершенную партию" лишь забава. Ведь будет иронично, как сначала она "помогала" Всаднице наречь меня, а теперь поспособствует снятию этого же имени? Меня веселит.
Так же, как в свое время веселило желание Циары привязать меня к себе. О, она желала этого не столько из-за своих чувств, сколько из стремления ощутить превосходство. Наше влечение друг к другу напоминало жажду, испепеляющее дерзновение. Мне нравилась ее строптивость и, пожалуй, сирене действительно удалось запомниться среди череды лиц и событий моего существования. Наши встречи были двусмысленными – я осознавал нарастающую зависимость от нее, но одновременно не мог отказаться от странного удовольствия, которое она мне приносила своими играми. Но мои действия всегда оставались более искусными и непредсказуемыми; тому удивляться тоже не приходилось.
– Отправляйся к Адель. Сообщи ей мое решение, да убеди, чтобы приняла новый вариант сделки.
– Ну, раз ты так просишь… Все равно собиралась заглянуть к ней. Передам твои слова.
– Убеди ее.
– И какова же будет оплата, Княже? Что я получу за свою услугу?
– Опыт.
Из