природы оной, чтобы было чем подкормить армию, если что). Встретили нас довольно радушно, даже накормили, но вместо десерта мне сунули ствол в спину. Попытались сунуть, с целью самой прозаичной – грабежа. Что можно взять с двух бродяг в пыльной и бедной одежде? Конечно же лимузин, на котором они разъезжают. То есть прекрасного, толстого, здоровенного шкрасса.
Пока я проклинал себя за скудоумие, позабытая всеми Эльма ловко засунула свой шампур в почку здоровенному парню, которого Зариф позвал «принести воды», а потом, выдрав из-за пазухи пистолет, навела его на хозяина местных угодий так быстро, что я еле успел её остановить. Пока ситуация замерла в хрупком равновесии – мы ей владели, хозяева усиленно боялись, лежащий на полу парень давал дуба, а снаружи в зоне слышимости крика возилось еще с полтора десятка разумных. Не пат, но очень близко.
– Так, а теперь посмотрим на вас, – высказал я в пространство своё пожелание, подступая к сгрудившимся в другом конце комнаты особам женского пола различного возраста.
– Ты… – повышая тон начал полугном, но я его оборвал жестом, взмахнув рукой с пистолетом.
– Господин Ларсон! – полуобернувшись, я уставил на фермера ствол и ехидную улыбку, – Вы всерьез думаете, что я сейчас ринусь пытать и насиловать ваших женщин? Придите в себя!
– А что ты от них хочешь? – прохрипел гном, опасливо косясь на ружье, которое Эльма вдавливала ему в потроха.
– Ничего особенного, – покачал головой я, – Пара взглядов, пара вопросов…, и мы с девочкой вас покинем. Конечно, вы нас проводите до границы ваших владений, но потом уйдете домой живым. Ничего непоправимого еще не случилось.
– Это, по твоему, ничего непоправимого?! – налившийся кровью мужик кивнул на тело отходящего с мелкими судорогами амбала. Судя по слезоразливу от самой молоденькой девчонки из «женского угла», здоровяк уже почти был в семье.
– Еще слово… и твоя жена поджарит твою же ногу. А потом ты её сожрешь у нас на глазах, – оскалился я, ставя на место наглеющего, но неудачливого грабителя. Жаль, конечно, что на мне снова плотные темные очки, эффект был бы куда лучше, смотри я на безбашенного ковбоя просто глазами, но и так хорошо. Заткнулся он на «ура».
А вот женщины стали трястись куда сильнее. Я далеко не кровавый маньяк, более того, не очень-то и уважаю насилие, но это далеко не первый «пассажир», моментально наглеющий при звуках цивилизованной речи. Страх помогает вправить мозги на место. С небольшой подготовкой я бы вполне мог положить все население этого ранчо, наличие животных поблизости гарантировало мне исцеление, но вот убивать я не собирался совершенно.
Меня интересовали женщины.
Опустив руку с оружием, я присмотрелся к табунящимся в углу особям. Мозоли, множество мелких шрамов, жилистые руки с огрубевшей кожей. Толстые надломанные ногти с поселившейся под ними грязью. Обветренные красные лица. Обувь? Младшие в чем-то, напоминающем сапоги, сама матриарх явно не выходит «в поле». Нечто среднее у нее между тапочками