навсегда.
– А ты знаешь, что будешь делать в Лондоне? – вдруг спрашивает он. – Сходи в «Ковент-Гарден», тебе понравится, это место как раз для тебя.
Почему для меня? Что он вообще обо мне знает? Когда-то мне было жаль, что у него недостаточно времени и возможности оценить глубину моего интеллекта и размах моей харизмы – не потому, что не способен, как раз способен, оттого и жаль. А теперь мне все равно.
– «Ковент-Гарден» и Лейстер-сквер. На Лейстер-сквер постоянно что-то происходит. Каждый раз там какая-то кинопремьера, звезды ходят по красной дорожке, оперу поют прямо на улице.
Мне сложно представить его посреди площади, заполненной звездами и праздной толпой. Праздность – это не про него.
«Ковент-Гарден» почти опустел, только у телефонной будки стоит уличный музыкант, окруженный толпой слушателей, и играет на гитаре. Я проталкиваюсь вглубь толпы и растворяюсь в их эйфории. Музыкант играет The Scientist группы Coldplay. Люди поют, хлопая в ладоши, и раскачиваются из стороны в сторону. Я греюсь их теплом и лечу в своем собственном потоке сознания. Мне больно, и боль эта совсем родная и знакомая, изученная вдоль и поперек. Боль потери. Потери человека, который когда-то был лейтмотивом моей жизни. Потери почвы под ногами. Потери предсказуемости завтрашнего дня – я так долго думала, что предсказуемость и есть залог успеха. Я все еще осваиваю привычку ежедневно выходить из зоны комфорта, но делаю это первоклассно – с высоко поднятой головой, уверенной походкой, на высоких каблуках и с лучшей из моих улыбок.
В душу полилась сладкая грусть. Сладкая, потому что каким-то шестым чувством я вдруг наконец ощутила начало пути – нового пути в новую жизнь. В жизнь, которую я могу окрасить в те цвета, что мне заблагорассудится. В жизнь, в которой я смогу осуществить свои мечты, какими бы странными они ни казались. Я слишком много говорю о собственных мечтах? Наверное, потому, что последние без малого тридцать лет я с упоением проживала чужие мечты, откладывая свои до следующей реинкарнации. Так что мне можно.
На Лейстер-сквер я долго стояла перед закрытой театральной кассой. Завтра куплю билет и пойду на мюзикл. Сегодня же поеду домой спать, ибо валюсь с ног после перелета, а завтра с новыми силами отправлюсь покорять Лондон.
Выпив напоследок чашку густого горячего шоколада, я прошла по нарядным улицам на Трафальгарскую площадь. Место, о котором я столько читала в школьных учебниках английского языка. Как и утверждалось в учебниках, рядом с колонной Нельсона стояла новогодняя елка. Правда, в детстве я и площадь представляла необъятной, и елку непременно в десять обхватов, а в действительности и то и другое не соответствовало заданному воображением масштабу.
Разочарования не было. Казалось, что в Лондоне я уже была – в детстве – и смотрела на главную площадь с высоты своего десятилетнего роста. А теперь приехала взрослым обитателем бетонных джунглей, и все показалось мне аккуратным и маленьким.
Так бывает. Нам постоянно