чем сырой и промозглый подмосковный лес, полный комаров, Лена поначалу чувствовала себя несколько смущенной и даже виноватой. Алекс регулярно подкалывал ее за «буржуазные замашки» – иногда беззлобно, иногда более ехидно и остро, но Лена ничего не могла с собой поделать – хотелось уюта, стабильности, комфортной упорядоченной жизни… Чтобы фэнтези было только в книгах (ну, может, еще в кино!).
Или это случилось, когда она забеременела?
Вспомнив о том, что случилось с ней два года назад, Лена невольно всхлипнула. Поначалу она сама не очень-то задумывалась о детях – хотелось, что называется, «пожить для себя», состояться как профессионал, попутешествовать, в конце концов… К тому же Алекс только морщился, как от зубной боли, когда видел бегающих и орущих чьих-то отпрысков, которых презрительно именовал «спиногрызами». Представить его в роли заботливого папаши было трудно, хотя некоторые из друзей-реконструкторов давно уже обзавелись семьями. Но время шло, Лена привычно поддакивала мужу, а сама все чаще ловила себя на том, как заглядывает в чужие коляски и застывает у витрин магазинов с детскими вещами.
Все чаще она заговаривала с Алексом о том, что ей уже скоро тридцать и пора бы подумать о детях, но он, по обыкновению, лишь беззаботно отмахивался или приводил массу логичных и убедительных доводов, что сейчас это никак невозможно, очень неподходящий момент, но, может быть, потом, когда-нибудь… Последним, коронным аргументом шло его обычное: «Ну, может быть, в самом деле, ты была бы счастливее с другим человеком – обычным, нормальным, как все… Варила борщи, стирала пеленки, смотрела сериалы по вечерам. А муж твой тебе мимозу бы дарил на Восьмое марта. Чем не жизнь, а? Зачем тебе такой раздолбай, как я?»
Все эти тирады он произносил вроде бы сочувственным тоном, как человек, искренне заинтересованный в том, чтобы любимая женщина была счастлива. И Лена вздыхала, но соглашалась. Даже уговаривала себя, что тонуть в пеленках и кашках – это вовсе не то, о чем она мечтала, что ей дорога свобода, что у нее насыщенная интересная жизнь, в которую никак не вписывается пищащий рядом младенец.
А потом снова с завистью смотрела на чужих детей, играющих на площадке возле дома.
Так продолжалось до тех пор, пока однажды она и в самом деле не обнаружила себя в интересном положении. Как это могло случиться – одному богу известно, ведь предохранялась же, и таблетки пила исправно… А вот поди ж ты!
– Ну, бывает, – развела руками гинеколог в районной поликлинике, – надежной на сто процентов контрацепции не существует.
И осторожно поинтересовалась:
– Вы дальше-то что делать собираетесь? Сохраняем или как?
– Н-не знаю… – пролепетала Лена, торопливо одеваясь, – я пока не решила.
– Ну, думайте, думайте, – кивнула она, – тем более у вас уже и возраст.
Алекс воспринял эту новость без особого энтузиазма. Он стал угрюмым, раздражительным, все чаще замыкался в себе и куда-то уходил