дреки?
– Случилось уж… – протянул старик. И добавил со странной смесью растерянности и восхищения в голосе: – Похоже, это был нид.
– Нид?
– Ну да…
– И кто… – начал было скальд, но недоговорил. Догадался. – Ты? – Он посмотрел Вратко прямо в глаза.
И хотел бы солгать, но под таким взглядом не получится!
– Я… – уныло кивнул словен. – Только я не знаю: что такое нид?
Но Хродгейр его уже не слушал.
Скальд звучно плеснул себя кулаком в ладонь:
– Это же надо! Нид! Да какой! И с первого раза! А ну, расскажи… – Вдруг он насторожился. – Э-э, нет. Погоди, не рассказывай. Мало ли что… Ты, Сигурд, перескажи, как запомнил…
Сигурд не заставил себя уговаривать. Правда, он запомнил сказанную Вратко вису с пятого на десятое. Парню захотелось поправить, но Хродгейр отмахнулся от него:
– Не встревай, когда старшие говорят! После… После, я сказал! – И продолжал восторгаться. – Нет, как закрутил! Жук китовой пажити! Так корабль еще никто не обзывал. Хорошо еще, что не взлетел! Хотя больше кеннингов нет. Слабовато все-таки.
Сигурд покачал головой. Радости вождя он не разделял.
– Лосси заявится виру потребовать. С него станется!
– Пускай попробует! Не много же ему обломится… – Хродгейр беспечно махнул рукой и крикнул Гуннару: – Я смотрю!
Обхватив штевень руками, предводитель викингов высунулся почти до пояса, свесился вперед, вглядываясь в темную воду залива:
– Помалу пошли!
Ни на Вратко, ни на Сигурда он больше внимания не обращал. Выглядывать возможные подводные камни – вовсе не пустая предосторожность, а задача жизненно важная для корабля и всех людей, доверивших деревянному каркасу и обшивке «Слейпнира» свои жизни. Этого вождь не мог поручить кому-то другому. Только сам.
Вратко молча смотрел на отвесные скалы, изрезанные трещинами. Будто черные молнии застыли, навеки запечатленные в камне. Стены залива вздымались вверх саженей на десять—пятнадцать. Если с края лететь, костей не соберешь. Даже о воду ударившись. Пятна лишайника белесо светлели на теле камня, будто короста. Мелкая волна, поднимаемая веслами, осторожно касавшимися водной глади, еле слышно плескала у подножия скал, покрытого ржаво-бурыми разводами и каймой неровной соляной корочки.
Позади цокающим звуком зачиркало кресало. Кто-то зажег припасенный факел. Потом еще один. Передал вперед, на нос.
Один из них Сигурд сунул в руки Вратко – все равно, мол, без дела стоишь, а второй взял сам. Поднял повыше над головой. Новгородец последовал его примеру.
Рыжее пламя заметалось по скалам. Бликами отразилось от рябившей воды.
Несколько птиц, шумно колотя крыльями, сорвались с нависшей над водой, каким-то чудом зацепившейся за отвесный камень корнями сосны.
– Левее! Еще левее! – подал голос Хродгейр.
– Понял! – откликнулся кормщик.
Вратко не оставляло ощущение «невсамделишности» происходящего. Будто бы выпрыгнули