жизни среди постоянных соперников за место лидера.
Конечно, матери сообщали об успехах Ивки, хвалили дочь, прочили ей очень успешное будущее, но мать лишь улыбалась, кивала головой и искоса посматривая на Ивку, старалась побыстрее закончить подобные разговоры и уйти с редких вынужденных встреч с учителями. Ивка страдала от нарастающего равнодушия родителей. Отец никогда не замечал старшую дочь, лишь, когда Ивка потопчется по его спине, разминая затекшие мышцы бывалого шоферюги, он погладит Ивку по голове и улыбнется в благодарность.
Когда одна из младших сестер пошла в первый класс, мать просила Ивку приглядывать за ней, но Ивка старалась не замечать этих скорбных больших глаз, беспомощно ищущих старшую сестру. Она пряталась от сестры в столовой за головами одноклассников, старалась не попадаться на глаза на прогулке, гуляя с подругами возле аллеи с сиреневыми кустами, не соглашалась на просьбу провести в младшем классе «самушку» – самостоятельную работу с домашним заданием.
В седьмом классе Ивка влюбилась в мальчишку-одноклассника. Ее существование неожиданно наполнилось красками и необычайными ощущениями, вдохновляющими любить все вокруг. Она даже стала ласковей к своим младшим сестрам, сшила для их кукол красивые платья из старой одежды. Ей хотелось всегда петь, и она пела, хотелось изрисовать все вокруг красивыми образами, которые ежесекундно проносились в ее голове – и она рисовала и рисовала, очень точно изображая людей, в том числе себя и его, того, кто подарил ей радугу жизни.
Мать не сразу поняла в чем дело, когда Ивка, окрыленная, приехала на выходной и стала с удовольствием помогать по дому, с готовкой, с сестрами и все время спрашивала можно ли ей уже закончить учебу и пойти на работу, например.
– Я хочу тебе помогать, буду работать и приносить деньги в дом.
– Кем ты пойдешь работать, не закончив школу?
– Ну не знаю, а куда меня возьмут?
Мать посмотрела на дочь, с удивлением отметив, как рано сформировалась ее женская плоть – полная грудь, округлые бедра, все свидетельствовало о неуместной зрелости Ивки, как еще одной взрослой женщины в семье – когда успела только, и мать с досады ляпнула:
– Только если проституткой пойдешь….
– А кто это – проститутка?
Мать рефлекторно закрыла рот Ивке шлепком по губам и грозно прошептала:
– Вот только попробуй, тварь!
Оторопевшая Ивка, ничего не понимая, скуксилась, но, сдержав слезы, продолжила чистить уже ненавистную ей картошку для жарки.
Колючая обида на мать не проходила в то воскресенье, и Ивка не могла дождаться отъезда в интернат, где ее ждал симпатичный влюбленный мальчишка. Только с ним Ивка могла громко смеяться, кружиться, держась за руки, они бегали в летний кинотеатр, что в конце парка рядом с интернатом и подглядывали «взрослые ночные фильмы», после обеда вместе вели «самушку» у малышей, дежурили на главном посту и в