– как чаек крик, глубины дна. Боль, счастье, муки угрызения – сменяются, как день и ночь. То чаши полнятся весельем – убийственным, то схлынут прочь. Жалка природа человека, когда в сердцах стучит упрек. Молва разносит страх как пепел – им полон воздух, и костер…
горит, горит, не угасая, но не всегда он горе жжет. Обычно счастье там сгорает под тяжким натиском забот.
А хочется дышать свободно, но любопытство рвется в путь, и снова боль, предатель, подло пронзает холодом нам грудь.
Познать всю правду невозможно – в ней лишь намек душе, как быть. Не ведать – может быть, несложно, но лишь когда глаза закрыть.
Зима упала
Мне безразличен холод снов, роптания мыслей, голосов. Как пух развеялись слова, и обещанья, и молва. Застыли грезы на окне, печаль посеялась во мне.
Зима упала – тяжесть жалит. Скатилась легкая слеза. Снежинки замерли при свете. Мороз стучится из окна. Отшельник шепчет мне ложиться и тихо-тихо засыпать. Метель кружится словно птица, заворожа печальный взгляд. И легкий свет окутал тело. Тепло легло на сердце вскользь. Мне безразлично – что за дело, поток сомнений прочь!
Мне грустно, может, я устала, а может, легкая хандра – апатия и мрак в пустыне: сегодня нет во мне меня. Должна ли я бороться с нею иль покориться ей сейчас, я улетаю словно птица, я улетаю навсегда!
Безмолвие, пустыня, лица, пропавшие на долгий день, – я жизнь люблю… и безразлично сейчас все то, что мило, лично.
Что может быть прочнее страха?
«Из чего твой панцирь, черепаха?» – я спросил и получил ответ. «Из накопленного мною страха – ничего прочнее в мире нет». В. Гроссман
Что может быть прочнее страха? Лишь цель, что душу завлекла, что стержень укрепила в жилах. Лишь взгляд на жизнь – нет, не игра! Но стоит лишь забыться в дебрях, ты припадаешь на гранит. Парил сегодня ты как птица и вмиг упал, забыв мечты.
Прозрачный сумрак, воздух чахлый – твоя победа далеко. Не жди, пора тебе подняться, до солнца будет высоко.
Закрыть глаза и голову прижать к коленям. Скользит рука по волосам – в ней все тепло, что есть в Вселенной, в них вся Любовь,
что есть в глазах.
Молитва, мантры, чем ты дышишь? Как погружаешься в себя? Неважно, страх ты должен слышать, чтоб прогонять его всегда. Боязнь потери, боли, гнета и бледной тени как клейма, как птица в клетке изведешься и потеряешься спустя.
Ту птицу выпусти на волю и наслаждайся силой той, когда, вдохнув глоток свободы, стоишь над пропастью земной.
Дорога, дальняя дорога
Дорога, дальняя дорога, насколько ты видна теперь? Насколько ветер вдаль уносит меня и тысячи теней?
Теперь я потерялась в грезах, и что же будет вновь со мной? Стихия в волнорезах гибнет – лишь призрак пены чередой? Я пожелала, что утрата теперь близка, и что теперь? Возможно, пыль в глазах осталась б, но я, как встарь, не рада ей!
И где же путь тот светлый, чистый, который суждено пройти? Уже не видно белой дали, а я еще иду по ней. Дорога, дальняя дорога, насколько ты видна теперь… Насколько ветер вдаль