б сказала, не отпустили бы одних. А так черёмухи наберем, мама пирогов напечет.
Довод был веский, и Люська замолчала. Путь оказался неблизким. Они шли до излучины Ваха по вязкому илу. Там, на высоком месте, называемом гривой, стояла черёмуховая роща. Войдя в нее, девчонки увидели, что все деревья были увешаны гроздьями черной спелой черемухи. Каждый занял себе облюбованное дерево, и начали брать. Нижние ветки обобрали быстро, а лучшая ягода всегда растет на верхушках. Девчата стали звать Люську, наклонить ветки. Люська, ловкая как обезьянка, забиралась на тонкое дерево или хорошую ветку и повисала. Перебирая руками, достигала того места, где ветка под тяжестью ее тела сгибалась. Люська разжимала пальцы и прыгала. Если было высоко, девчонки ее поддерживали и снимали.
Увлеченная крупными ягодами, Люська не заметила, что ветка тонковата, и только повисла на ней, как раздался треск. Она полетела вниз, держа ветку в руках. Было невысоко, да и ветка попалась развесистая, поэтому приземлилась относительно мягко. Раздался дружный смех. Нинка кричала, хохоча:
– На парашюте Люська приземлилась! Ха-ха-ха!
И Люська, опомнившись от испуга, заливисто засмеялась. Потом, уже осмелев, она из озорства так же прыгнула еще несколько раз.
В черёмуховой роще стоял полумрак. Солнце почти не пробивалось через густую крону деревьев, и сборщицы ягод не заметили, как приблизилась гроза. Гром прогремел неожиданно. Они все собрались под густым деревом, чтобы укрыться от дождя.
– Скоро пройдет. Вон, как льет, – сказала Нинка. – Да и ягоды уже некуда брать, набирки полные. Переждем и домой пойдем.
Девчонки болтали, не обращая внимания на раскаты грома:
– Грунька, а когда твоя мама из черемухи лепешек наделает, дашь? Они у ней самые вкусные в деревне.
Люська проглотила слюну. Черемуховые лепешки – такое объедение! Их делали из толченой черемухи, затем сушили в печке, заготавливали на всю зиму. Это было лакомство. Маленькими кусочками клали в рот, как конфетку. Девчонки заговорили о еде – все уже давно проголодались.
А Грунька стояла, слушала, кивала головой.
– Я знаю, почему лепешки вкуснее. Мама по-старинному делает, на рыбьем жире, который в жирварке топится. А ваши матери на постном масле, вот, – подытожила Грунька, как взрослая.
Дождь кончился, девчонки мокрые, но довольные, пошли домой. Было уже часов шесть вечера – никто и не заметил, как время пролетело. Миновали баню, возле которой толпился народ. Вдруг Люська увидела идущего навстречу отца. Дернула за руку сестру. Они остановились, а подружки с пониманием побежали дальше. Вид у отца был грозный. Кожаная фуражка, которую он всегда носил, была надвинута на самые глаза.
– Где были? Мы везде обыскались. Гроза такая страшная была.
– По черёмуху ходили, – тихо сказала Галина.
– Идите домой. Приду из бани, ремня получите, – коротко сказал отец и пошел.
Под мышкой у него был березовый веник и авоська с бельем. Девчонки приуныли и побрели к дому.
– Бить будет, – сказала Галина.
– Будет,