ждали.
«О, Ларочка, а ты куда?»
«В ординаторскую. Меня туда звали. Ну что ты так смотришь, Лёш? Я серьёзно».
«Ладно, ладно. Ты можешь мне помочь? Я в долгу не останусь».
«Ну смотря чём я могу тебе полезна».
«Видела, в коридоре, ко мне подошёл пенсионер – лет шестидесяти?»
«Видела. И если честно такой неприятный тип».
«Можешь, сделать так чтобы к Виолетте его не пускали?»
«Ну в принципе, могу».
«Спасибо тебе, моё золотце!»
«Пока не благодари. Это всё?»
«Всё, спасибо. Кстати, а ты случайно не знаешь, этот Пан не является любовником Виолы?»
«Кем? Любовником? Лёш, я конечно всё понимаю, но по-моему ты слишком заработался в последнее время, но чтобы этот Пан был любовником Виолы… даже я бы такого никогда не подумала».
«Значит, ты уверена?»
«Конечно. И потом слушай, ему седьмой десяток, так он любовником мог быть вообще как минимум лет двадцать-тридцать назад».
«Ну, не скажи, Лара, мужчина, любовником может быть в любом возрасте».
«Да ты что?! Даже в семьдесят?»
«Даже и в восемьдесят».
«О, как. Ничего себе! Ты удивил меня, Лёша. Я просто поражена».
«Тебя, кажется зовёт главврач».
«Да и в правду зовёт. Я сейчас…».
Через пару минут Лариса снова вернулась к Алексею, с приятной для него новостью.
«Ну и что тебе сказал главврач?»
«А ты угадай».
«Лара, я ни за что не угадаю. Так что лучше скажи сразу».
«Да, Виолка очнулась, к ней уже можно подняться. И как ты меня просил лично Пана Никольского пускать запрещено к ней».
«Спасибо тебе, моё золотце!»
«Должен будешь».
«Конечно».
«А сейчас беги к своей Джульетте – Ромео».
И Алексей, тут же отправился к Виолетте в палату. И девушка на самом деле очнулась.
«Лёша, здравствуй».
«Здравствуй, Виола. Как же ты нас с Пани Марией напугала».
«А она тоже с тобой пришла?»
«Нет, она даже не знает, что ты пришла в себя. А я так заработался, что у меня даже времени не было, ей сообщить об этом. Кстати, я сегодня в коридоре нашей поликлиники, видел Пана Никольского. Это имя тебе о чём-нибудь говорит?»
«Пан Николь? Да, это имя я ещё долго буду помнить. Я работала на него, хотя работала это ещё мягко сказано».
«Я распорядился от своего имени, к тебе его не пускать сюда».
«Очень хорошо! И спасибо тебе, Лёша. Нечего ему здесь делать».
«И что же, ты не хочешь повидать своего любовника?»
«Кого повидать? Любовника? А ты Лёша и в самом деле заработался, тебе бы отдохнуть».
«А что я такого сказал?»
«Да, какой же Пан Никольский, мне любовник? Он мне в отцы годится, ну уж точно не в любовники».
«Значит это неправда, что он мне сказал».
«Конечно, неправда. Он просто в меня влюблён, по крайней мере до меня доходили такие слухи, и в каком-то плане они имели