всему миру о моем отказе.
«Нет! Никаких медитаций, никогда!» – кричала я в полной панике. Моя душа наотрез отказывалась встречаться с тем, что скрывалось в безднах моего бессознательного. Слишком велика вероятность столкновения с тем, кто ожидал меня там: пожирателем мыслей, крадущимся во тьме силуэтом.
Мама, перепуганная и обиженная, не знала, как реагировать на такой всплеск эмоций. Я же, в свою очередь, поставила себе запрет на любые попытки расслабления. Стены вокруг меня вырастали все выше, а методы охраны становились все более радикальными. Быть настороже стало моим единственным спасением, а любой шаг в сторону отдыха воспринимался как предательство собственной безопасности.
И все же, невзирая на бурю отказов и замкнутости, частица меня молча кричала о помощи. Какой-то внутренний голос, голос интуиции, такой же тихий и неприметный, как мерцание далекой звезды в безлунной ночи, шептал: ответ может быть именно в том, от чего я бегу. Пространство внутри, сокрытое за слоями страха, могло обладать ключевым знанием или силой какого-то необъяснимого исцеления.
Но как воплотить эту частицу в реальное действие, когда каждая клетка тела была нацелена на выживание? Как доверить себя невидимому голосу, когда видимые тени уже довели меня до края? Этот вопрос оставался без ответа, покоясь в уме так же величественно и непостижимо, как самые мрачные уголки океанских глубин.
Глава 4. Тайная жизнь Бусинки
Несмотря на внутренние неурядицы и боязнь поддаться власти ночных кошмаров, я искала утешение в мире слов и рифм. Творчество стало моим спутником и лекарем, который лечил мягко и ласково, ведь мои герои были храбрее, отважнее, они проходили сквозь испытания, которых я даже представить не могла. Они жили в моем воображении, сражались за справедливость и любовь, а их духовные перемены я выливала через хрупкие стихи и замысловатые повествования.
Рукописи разрастались, листы бумаги, испещренные строчками страсти и всепоглощающих переживаний, скапливались под подушкой, за книгами, в скрытых уголках комнаты. И в какой-то момент отвага моих персонажей передалась и моей душе: я решилась на смелый шаг – отправила свои работы в газету, но под защитным псевдонимом «Бусинка». Это было мое маленькое восстание против закованных в кольца цепей ночи.
Вскоре после того, как строки моих стихов украсили страницы газеты, настал час расплаты за анонимность. Редакция проследила мой путь и оставила сообщение для бабушки на стационарном телефоне. После звонка ,она в восхищении уже развертывала передо мной карьеру будущего литературного гения, а мама охотно вдавалась в анализ каждого произведения, зная, что под псевдонимом «Бусинка» скрывалась я.
Увлечение стало для меня и пристанищем, и клеткой. Когда мамины вопросы стали слишком тщательными, слишком приближающимися к открытию моей тайны, паника оказалась страшнее любого кошмара. В итоге в порыве отчаяния я разорвала все свои труды, пообещав себе больше никогда не поступать так