лодка.
– Утро добрым и вкусным было у нас.
Помнят губы, и нежно тело.
Чем накормишь, коль вдруг приеду сейчас?
Ну, если б вдруг я придти захотела…
– Есть две книги стихов и один macaron,
Есть и я, да и всё на свете.
Из еды есть тарелка чужих макарон,
Миражи – все ведут к диете.
– А давай я уйду в темноту, во мглу,
Будто я тебе незнакома?
– В общем, будет горох на полу в углу,
Так что лучше покушай дома.
И журились они, и любились они,
И смеялись над этим даже —
Не развешаны нам никакие огни —
Кто кому где и как подскажет.
Мешуге
Мешуге Миша, как-то слоняясь взад-вперёд перед входом в синагогу на Большой Бронной и завидев меня спросил, какой синагоги я раввин, а потом сам же себе и ответил: «А, в Кунцево!» Меня и впрямь часто в то время там возможно было встретить, и я вовсе не удивился его догадке, но задумался.
А сегодня, обходя наши владения, я перед мостиком был окликнут другим мешуге: «Профессор, почему всё становится хуже и хуже?» – и мы разговорились ненадолго. Он хотел знать, что означает слово «давай» в русском, и чтобы его считали сотрудником охраны кафе.
А буквально только что, пока я правил ибэй, постучались три раскрашенные мордочки и колядовали «сладкого или солёного.» Пришлось делиться шоколадным тортом. Отрезать удалось ровно.
И ещё сегодня обещали северное сияние, но не дали. Этим паранормальная активность мира завершилась.
Где-то
Где-то далеко
Идёт гроза
Струи с неба
Струи в небо
Словно лоза
Где-то далеко
Чистый мир весь
Где-то там
Не видно глазу
Там но не здесь
Где-то далеко
Твои глаза
Видят нас
И верят в нас
И молчат голоса
Где-то далеко
Через лет пять-шесть
Всё что мне
Не скажешь сразу
Выпадет здесь
Всё базар
Святочный базар оказался оглушительно громким, не очень пахучим, с небольшим выбором. Радостно было видеть мусульманскую девушку-продавщицу фруктов в шоколаде с ее ласковым чистым взглядом будущей по-христиански добродетельной жены.
Было неясно – празднуются скорее похороны или свадьбы. Напросто сбитые палатки с газовыми горелками внутри позволяли присесть в них с кружкой пива или глинтвейна и под бодрую несвяточную мелодию ором обменяться словами.
Сосредоточенно наблюдал за выпившими. В начале их опьянения в них проступают черты и повадки их родителей, по мере пьянения приходят черты их самих в детстве, а затем худшее из их предыдущих жизней. Совсем спившиеся не проявляют ничего и выглядят, как тяжело больные – каменно.
Лили
Лили дарила мне взятые вещи из скупки
Иль по несчастью открытых чужих рюкзаков
Лили будила меня на диванах прокуренной