зашли в подъезд после того, как Ника набрала код от входной двери.
– Может, все, что произошло, обернется к лучшему, – сказал он, когда она звонила в родительскую квартиру. – Я чувствую, что во мне проснулась злость. Такая спортивная злость и азарт, – он продолжал говорить то ли ей, то ли уже самому себе.
Родительская «сталинка» давно ждала современного ремонта, она помнила и книжный дефицит советского времени, и первые автобусные туры в Европу. Поэтому на кухне и в гостиной все углы и полки были заставлены «писающими мальчиками», пустыми фигурными бутылочками из-под ликеров и более крепких напитков.
Лимончелло, альбомы с русскими иконами и живописью Третьяковской галереи – это были предметы гордости Натальи Михайловны, которые достались ей большой ценой. В том числе ценой отношений с мужем, который был вынужден хлопотать по дому, пока жена доставала дефицит и зарабатывала на заграничные поездки.
– Что-то вы долго, – встретила она молодых, накрывая стол новой шотландской скатертью, которую купила на Рождество. – Мы все уже поели, пока вы ехали.
Наталья Михайловна начала разливать первое блюдо по тарелкам.
– Мамины чинахи – это шедевр, – сказала Ника, приглашая Владимира к столу.
После первой же ложки гость признал ее правоту.
– Вам нужно мишленовскую звезду вручить, – искренне воскликнул он, продолжая жевать и не в силах остановить движения руки со столовым прибором. – Причем звездой наградить навечно! – закончил он с тарелкой, пока Ника только еще нарезала свежую зелень.
– Подожди, ты уже все съел? Ведь для полноты вкуса нужно добавить кинзу и базилик!
– Ничего, я много приготовила, – Наталья Михайловна гостеприимно налила еще один половник в пустую тарелку потенциального зятя.
– Вот теперь дегустируй, только не торопись. Давай с чувством, с толком, с расстановкой, – Ника улыбнулась, добавив зелени себе и Владимиру.
– Вы сильно первым не наедайтесь, – сказала Инга, которая сидела в наушниках, откинувшись в кресле. – Бабушка приготовила «Пищу Богов», – добавила она интригующе.
Владимир вопросительно посмотрел на Нику.
– Это мамин мега-хит. Мой самый любимый торт, – ответила та на его беззвучный вопрос. – Кстати, а где Раймонд? – она только заметила, что сына нет в комнате.
– Он вышел во двор, поиграть с мальчишками в футбол, но быстро вернулся заплаканный и закрылся в комнате, – ответила Наталья Михайловна явно расстроенно.
– Я видела, что он отцу звонил, но тот, как всегда, вне зоны, – добавила Инга, не открывая глаз.
Удивительно, но она слушала не только музыку, но и разговор взрослых. Наушники ей совершенно не мешали, скорее, наоборот, помогали включиться в беседу, только когда она считала это необходимым.
– Вне зоны Шенгена? – сострил Владимир, посмотрев на девочку.
– Нет, действия сети! – огрызнулась Инга, помня, что последнее слово всегда должно остаться за ней.
– Я к нему заходил, но он разговаривать