легкую боль, и заставит ее быть покорной.
Почти касаясь губами ее скулы, парень вдруг осознает, что сейчас ставит на кон всё, сам не понимая, что делает. Неужели он сошел с ума? Он впервые так близко от Ангелины, впервые касается ее так откровенно, впервые чувствует такую власть над ней – что это? Из проклятья она стала вдруг наваждением?
Может быть, брат чувствовал то же самое? Она что, ведьма?
Эта мысль приводит его в норму. Он хочет отстраниться, но не успевает – она тянется к нему во сне, их губы соприкасаются, и его, словно молнией, ударяет в солнечное сплетение.
– Тихо-тихо, – хриплым голосом говорит он. – Слишком рано, не находишь, принцесса?
И уходит.
Когда Ангелина открывает глаза, он тихо-тихо закрывает дверь ее квартиры.
Он уверен – в этой девчонке есть что-то, от чего срывает крышу.
Цветы присылать ей он пока не будет. Пусть пытается понять, куда он пропал.
Уже в своей квартире он вспоминает парня, с которым она сегодня встречалась. И усмехается – это не конкурент, ведь от него он с легкостью избавится.
Пора начинать второй раунд.
Засыпает он перед монитором, глядя на то, как она ждет его у двери, то и дело заглядывая в глазок.
Глупая. Или притворяется такой? Никто ведь не знает, какая это маленькая тварь на самом деле. Но будет приручена, как собака.
Почему он только назвал ее принцессой?..
Глава 7
Это было втрое утро, когда цветов от Поклонника не было. Да, я ждала его, кусая губы, но не потому что безумно хотела заполучить его цветочки, или жаждала его внимания, я просто не понимала. Почему модель его поведения изменилась? Что за этим кроется? Могу ли я воспринимать это как хороший знак? Или, напротив, это предвестник беды?
Я все делала на автомате – готовилазавтрак, убирала квартиру, выкидывала засохшие цветы (при этом их общее количество в моей спальне всё еще оставалось внушительным). Я не слышала музыку, которая играла в колонках, не чувствовала желания танцевать и подпевать любимым песням, как делала обычно, даже голода неощущала, а думала о Поклоннике.
Возможно, это и было его целью – заставить меня всегда помнить о себе, «заякорить» – с помощью внешнего стимула вызывать определенную реакцию, создать этакий условный рефлекс, как у подопытной собачки. Наверное, он добился своего – едва я вижу цветы (любые цветы, не только те, которые безмолвно ждут своей смерти у меня в комнате), я невольно вспоминаю о нем.
Демон энергично кивает.
Условные рефлексы – основа приобретённого поведения. А я не хочу вести себя так, как хочет кто-то другой.
«Ты просто ничего не знаешь, – радостно шепчет Демон. – Ты просто ничего не помнишь. Какая ты настоящая?»
Он безумно надоел мне. Проходя мимо большого зеркала в прихожей с кружкой в руках, я останавливаюсь и смотрюсь в него.
Распущенные волосы, после сна в ванной кажущиеся запутанными.
Бледное, осунувшееся лицо.
Угловатая и зажатая.
Я