"философ" звучало в его устах оскорблением (впрочем, только для него самого).
– Я всë ещё Ириадис, – добавил он. – Не забывай об этом.
"Забыл топнуть ножкой", – подумал я.
И снова в перепалку влез Бериатрикс.
– Боюсь, что это не совсем верно, мой чистокровный друг, – сказал он. – На время экспедиции все мы становимся равны по статусу.
– Но мы всё равно вернëмся, и…
– И тогда ты сможешь применять свои санкции, но до тех пор ты должен перестать ссылаться на своё происхождение. Я говорю это тебе как старший наблюдатель. Такое поведение неприемлемо. Внутри кораблей все париксейцы равны – и точка.
– Я думаю, мы друг друга поняли, старший наблюдатель, – ответил Стригон, делая упор на слове "старший".
– Надеюсь на это, – сказал Бериатрикс и сурово нахмурился, напоровшись на самодовольную ухмылку молодого воина.
Старик не стал развивать конфликт, но явно что-то для себя такое отметил, поскольку хмурил он лоб не менее минуты.
Вернулся Макергурей и объявил, что спальный отсек готов принять пассажиров.
– Приказывай, великочтимый Бериатрикс, – сказал Парисицид. – Пришло время пронзить ткань мироздания.
– Хорошо, – отозвался старший наблюдатель и обратился ко мне. – Загадай число.
– Загадал.
– Умножь его на семь.
– Хорошо.
– Делится ли на два?
– Да.
– Дели.
– Поделил.
– Делится ли на два?
– Нет.
– Хорошо. Что это за число?
Я сказал.
– Значит сто сорок седьмой сектор, – сказал Бериатрикс. – Любой случайный мир, новый для нас. Разрешаю разрыв.
– Таймер на разрыв – двадцать минут, – отозвался Парисицид и произвёл необходимые манипуляции. – Можно идти спать. Молодые! Не вздумайте есть, а то просыпаться будет очень плохо. Особенно это касается тебя, светлейший Арихигон. Тебе надо быть в форме.
Он похлопал меня по плечу, после чего все отправились в свои ячейки.
Я задержался в уборной, и на выходе меня встретил Стригон. Я еле удержался от того, чтобы вздрогнуть.
– Ты умрëшь там, Арихигон, – сказал он, преграждая мне путь.
– Мой благородный соплеменник, – не выдержав, ответил я. – Поскольку всякие мыслимые границы пересечены, и мы здесь равны, я должен наконец спросить тебя, отчего ты столь остро настроен ко мне? Тебе и впрямь так нужно имущество моей семьи? Неужто род Ириадисов пал так низко, что стал промышлять мошенничеством и воровством, пусть и законным?
Вопреки моим ожиданиям Стригон не попытался оторвать мне голову. Вместо этого он горько рассмеялся.
– Вот! – сказал он сквозь смех. – Вот из-за этой заразы, которую ты источаешь, я и потерял своего младшего брата.
– Объяснись, – потребовал я.
– Вероятно ты не слышал, ведь был так занят своей миссией…
– Что случилось?
– Брат мой Ириадис Феритрид, твой воспитанник,