рассматривать Владимира. Он слушал и пил чай. Рука и пальцы – хоть лепи. Поза нога на ногу подчеркивала правильные пропорции и спортивность ног. Черная челка закрывала один глаз от Ирки, но мельком она заметила, что глаза у Владимира цвета крепкого чая. Светло-карие звучит не очень точно. Именно чай.
Эта картина сфотографировалась в Иркиной памяти. Она многое потом могла забыть, но чаепитие помнила всегда.
Кем был Владимир, можно было понять по Педагогу. Педагог весь светился, говорил артистично, на подъеме. Это значит, что Владимир был талантливым музыкантом. Педагог всегда так реагировал на талантливых людей.
– Вот, Ирочка, это Володя Горянский. Будет учиться вместе с тобой в моем классе. Вы не виделись на вступительных экзаменах? Нет? Очень удачно сдал. Приехал в Москву и вот поступил. А завтра… Завтра, как участник фестиваля, он играет в Большом зале. Там еще многие будут играть. Сходите, Ирочка, обязательно, своих коллег надо слушать.
Ирка с готовностью кивнула.
– А инструмент не взяла? Нет? Как жаль! Поиграли бы ансамбль… Музыкант становится музыкантом в ансамбле, мои дорогие, в ансамбле.
– В следующий раз я приду с инструментом.
– Да, да, а завтра на концерт.
– Обязательно, до свидания!
– До свидания!
– До свидания!
По дороге домой Ирка думала: « Вот оно, предчувствие, сбылось…Это он, тот, кого я ожидала… До чего хорош! Я ни за что не упущу его. Володя Горянский! В одно имя влюбиться можно! Только бы Алка была дома, как она мне нужна сейчас!»
Алка.
.
Алкины родители познакомились в Плехановском институте, на экономическом факультете. Мама была необыкновенной красавицей, и отец сделал ей предложение уже на втором курсе. Они поженились, но детей не заводили – оба хотели сделать карьеру. Мама окончила аспирантуру, защитилась и осталась преподавать в своем институте. Теперь она уже была деканом факультета. Отца наука не увлекала, он хотел жить. Жить красиво, сейчас, а не когда-то. Иметь то, что другие имели только в старости, или вообще не имели. Квартиру, дачу, машину, деньги, красивую жену, дочь, отдых, квалифицированное медицинское обслуживание, вещи, связи и прочие, прочие составляющие райской жизни в Советском Союзе. После института отец работал снабженцем крупной гостиницы, а затем стал директором ресторана в самом центре Москвы. В то время нельзя было точно определить, какая должность престижнее, ректор МИФИ, например, или директор ресторана в центре. Вернее, престижно было и то и другое, только престиж разный.
Алкин отец добился своего. Под вывеской ресторана он занимался теневым бизнесом, который приносил доходы, превышающие ресторанные в разы. Теперь, имея деньги и обтекаемый характер, он завел связи во многих сферах, но высоко не лез, чтобы не привлекать внимание. Вращался на своем торгашеском уровне, становясь все более влиятельным. Он знал, что для бизнеса, хотя тогда не употребляли этого слова, прежде всего надо уметь строить отношения – «сумеешь-поимеешь». Отец умел. Он жонглировал людьми,