к Дарбиняну: – Арутюн Ванцикович, со второй группой прорыва определились?
Тот, помедлив, ответил:
– Есть два варианта: первая рота или батальон «Восток»!
– Командир, пойдем мы! – категорично отрезал Ямадаев и, грозно сверкнув глазами, заявил: – Там убивают наших братьев. Подлые шакалы должны ответить за все!
– Хорошо! – согласился Колпаченко и, заканчивая совещание, напомнил: – Товарищи командиры! Еще раз обращаю ваше внимание: никакой штурмовщины и никакого фанатизма! Все решения принимать на холодную голову. Патронов не жалеть, их хватит! Главное – берегите людей!
Теперь, когда все было сказано и отданы последние приказы, пришло время действовать. Первыми растворились в ночи бойцы Шишова и спецназовцы батальона «Восток». Вслед за ними на исходные рубежи двинулись полки. На КП дивизии воцарилось напряженное ожидание. Прошло двадцать минут и со стороны, куда ушла рота Шишова, донеслась перестрелка. Она закончилась так же быстро, как и началась. Его передовой дозор столкнулся с неизвестно как оказавшейся здесь разведротой 58-й армии. Очередная неразбериха в боевом управлении вывела Дарбиняна из себя.
– Александр Николаевич, опять «лебедь, рака и щука»?! – взорвался он.
– Не горячись, Арутюн Ванцикович! Слава Богу, обошлось без потерь, – остудил его Колпаченко, а в душе у самого все кипело от возмущения: «Когда же наверху разберутся?! Сколько можно наступать на одни и те же грабли?»
Прошло еще несколько невыносимо томительных минут, и снова с направления, где шла на прорыв рота Шишова, донеслась перестрелка. Она приобретала все более ожесточенный характер, его подчиненные все глубже вгрызались в оборону противника. Яростный бой завязался и там, где наступал батальон «Восток».
Дарбинян нервно теребил сотовый телефон и торопил Колпаченко:
– Александр Николаевич, пора вводить в бой основные силы! Пора!
– Нет, Арутюн Ванцикович, рано, ждем! Пусть противник обнаружит все свои огневые точки.
Накал боев на обоих направлениях стремительно нарастал. Багровые всполохи рвали и терзали ночную темноту. Между разрывами снарядов и мин была слышна все усиливающаяся пулеметная и автоматная стрельба. Колпаченко внимательно вслушивался в эту страшную, чудовищную какофония войны, чтобы не пропустить тот, только ему одному известный, момент, когда на чаши весов жизни и смерти надо положить души своих подчиненных. Его взгляд был прикован к горам и отмечал артиллерийские и минометные позиции противника. Разведка боем дала свой результат. Он сбросил с плеча автомат, передернул затвор и коротко бросил:
– Все, Арутюн Ванцикович, пришла наша очередь! Я иду с первым полком, ты – со вторым!
– Есть! – ответил Дарбинян и принялся торопливо запихивать карту в полевую сумку.
– Бог войны, ты где? – окликнул Колпаченко начальника артиллерии дивизии.
– Здесь, товарищ генерал, – выступил тот из темноты.
– Успел нанести