вверх, и знала, что они светятся. Пусть. Это её сущность, её вторая ипостась. Её возможность справиться с эмоциями, возможно.
Когда ундина открыла глаза, то увидела вокруг мальчика бледный светящийся ореол. Она в изумлении прижала ладонь ко рту.
– Это то, о чём я думаю?
Марк отреагировал на её голос и распахнул раскосые дымчатые глаза.
«Теперь точно видно, что это сын Майка. Только бы не начал плакать!»
Вопреки её опасениям Марк улыбнулся беззубой улыбкой и издал неопределённый звук гуления.
– Ну, здравствуй, чудище, – усмехнулась девушка.
– Ты напоминаешь мне сейчас Малефисенту8, – услышала она за спиной голос, который заставил её вздрогнуть и зажмуриться. Лулу заставила себя собрать всё мужество и повернуться к Майку с улыбкой.
– О, ты оценил отсылку.
– Я всегда ценил твои отсылки. Все, что ты упоминаешь в истории. И всё же, по иронии, ты действительно на неё похожа. Злодейка, ревнующая возлюбленного к той, от которой у него ребёнок. Желающая мести.
Лулу заставила себя улыбнуться и даже расхохоталась.
– Ты думаешь, что всё настолько плохо? Майк, ты не пуп земли, чтобы я по тебе страдала. Чтобы по тебе хоть кто-то страдал.
– На её месте могла быть ты.
– На её месте и была бы я, если бы ты вёл себя… пристойно.
– Прости.
– «Прости»? Это всё, что ты можешь мне сказать?
– Тише, истеричка. Марку не нравится.
Майк отстранил Лулу и кинулся к кроватке. Вытащил ребёнка и взял на руки. Тот довольно пустил слюни, улыбаясь ещё шире.
– Судя по его реакции, ты часто мелькаешь перед ним. Неужели возишься? Я думала, тебя за это могут…
– Могут, – Майк прижался губами к детской щеке. – Но не могу же я сделать вид, что его нет. Тогда я буду не лучше своей матери.
Лулу покачала головой. Вот что это всё значило для него! Всего лишь самоутверждение, что он лучше.
– Как к этому отнёсся Вольф? Он в курсе?
– Я думаю, что он, конечно, не такой дурак, каким кажется, и всё понимает. Но Макгроу волчонок и сам боится, так что, думаю, не сдаст. Мы стараемся, чтобы Станислав видел Марка как можно меньше. Иначе он сразу потребует теста, меня разоблачат, и на плаху.
– Может, лучше тогда вообще сбежать? Схорониться где-то?
– И кем я тогда буду после этого? Подонком, который оставил на девушку двух младенцев. Один из которых, к слову, вообще никакого отношения к ней не имеет. А за второго ответственность должен нести я. Это из-за меня она…
– Я рада, что ты хотя бы признаешь свою вину, а не целиком обвиняешь Лили в случившемся.
– Аборт бы я ей не простил в любом случае. Это неправильно.
«Потрясающе, он ещё и пролайфер. Ты разочаровываешь меня всё больше, Майк Читерн».
– Знаешь, я вообще очень положительно отношусь к детям, и сам никогда не был против обзавестись семьёй. Но просто не так рано, безусловно. К этому нужно