записке и не смог скрыть разочарования:
– Я-то думал, ты вчерашнего фазана доедаешь. А ты, оказывается, чужие записки читаешь.
– Только что в машину подбросили.
– Да? А почему мне ничего не кидают? Я бы от хорошенькой блондинки с ракетными секретами не отказался, – хохотнул Ковальчук, но через мгновение улыбка исчезла с его лица, и в нем заговорило профессиональное любопытство.
– Что-нибудь серьезное?
– Пока не знаю? Пытаюсь расшифровать, но никакого толка!
– Давай помогу, – предложил Ковальчук.
Перси замялся. Железное правило: «Что известно тебе, позволено знать только резиденту», вбитое в голову в первые дни службы в ЦРУ, не позволяло делать этого. Но Генри был одним из немногих в резидентуре, к кому он испытывал искреннюю симпатию и доверие. Почти одногодка, он прошел в разведке все и умел держать язык за зубами.
– Марк, ты же меня знаешь! Я не побегу звонить по посольству! Звонарей и без меня хватает, – в голосе Ковальчука звучала обида.
– Попробуй, – согласился Перси и передал записку.
Ковальчук с трудом втиснулся в кресло, взял в руку лупу и склонился над ней. Ноздри его большого хрящеватого носа затрепетали, как у гончей, взявшей след. Внимательно осмотрев лист, потом сам текст, он заключил:
– Могу точно сказать: составлял не дурак.
– Да, ни одного следа, ни одного намека не оставил, – согласился Перси и посетовал: – Где теперь его искать?
– Не переживай, рано или поздно, но объявится, не для того он задницу морозил у ворот.
– Если его не перехватит контрразведка.
– Украинская? Ей-то зачем? – усомнился Ковальчук.
– А русская? – напомнил Перси.
– Чего гадать? Сначала надо разобраться, что хочет этот Метатель.
– Пытаюсь, но ничего не выходит.
– У меня получится. Я такие орешки люблю щелкать, – самоуверенно заявил Ковальчук и взялся за расшифровку записки. Он исписал два листа бумаги, но каждый раз выходила полная бессмыслица, и, потеряв терпение, с раздражением бросил:
– Ни черта не разберешь. Докладывай Саливану, у него голова большая, вот пусть ее ломает!
– Придется, – согласился Перси и взялся за трубку телефона.
Резидент оказался на месте и, не дослушав доклад до конца, немедленно потребовал к себе. Сунув записку в папку, Перси торопливо стащил с себя свитер, швырнул на кресло и направился к стенному шкафу. Педант Саливан не терпел на службе свободного стиля, и ему пришлось поменять гардероб. Выбрав темно-синий пиджак в мелкую полоску, он затруднился с выбором галстука. Ковальчук не удержался и съязвил:
– Марк, носки тоже смени – белые будут как раз в тему. Да и не забудь, когда войдешь каблуками щелкни. Саливан такое любит!
– Да пошел ты! – огрызнулся Перси и подтолкнул Ковальчука к двери.
Захлопнув ее на замок, он спустился в приемную Саливана и сразу прошел в кабинет. Резидент был один и короткими шагами мерил свободное пространство за креслом.