и не проводил подобных экспериментов. Хотя откуда ему знать, что таких людей не было. Быть может их эксперименты не были преданы огласке? По всей вероятности, гипотеза не подтвердилась, и заявлять публично было не о чем. Скорее всего его эксперимент закончится тем же, но, чтобы узнать наверняка, необходимо попробовать.
Итак, в назначенный день, Мирах оставил браслет со звуковым персональным помощником дома и направился в академию, чтобы приступить к выполнению эксперимента, в успех которого он не верил. Для того, чтобы его действия не отслеживались, достаточно было бы просто выключить браслет во время эксперимента. Но рисковать Мирах не хотел. Да и в случае проведения расследования, отключение помощника в лаборатории выглядело бы слишком подозрительно. А так, можно сослаться на рассеянность и сделать вид, будто браслет был забыт случайно.
По пути Мирах отметил свое учащенное сердцебиение и повышенное потоотделение. “Правильно, что оставил браслет дома, а то Виктор сразу бы поднял панику и потребовал проведения полной диагностики организма на предмет скрытых болезней” – с облегчением подумал Мирах. – “Хорошо хоть, залезть мне в голову и прочесть мысли он не в состоянии”.
Подобные технологии были вполне реализуемы на Глизе. Однако, свобода мысли, слова, действия и выбора – одна из основополагающих ценностей на планете, поставила крест на начавшихся испытаниях, задушив разработку на начальной стадии.
Тем временем, дорога к академии подошла к концу. Предъявив пропуск в виде отпечатка ладони правой руки на входе, Мирах отправился в свою лабораторию. Предстояло провести целый рабочий день в невозмутимом состоянии, дабы не вызвать подозрений коллег. А это не так-то просто сделать, когда, вполне возможно, стоишь на пороге одного из величайших открытий в истории Глизе. Успокаивало только одно: коллегам не было никакого дела до Мираха и его потеющих ладоней.
Время тянулось так медленно, словно пыталось отговорить Мираха от задуманного. Выполнять привычную работу было невозможно, все мысли ученого были обращены предстоящему эксперименту, старт которого был запланирован на самый вечер – время, когда Мирах должен остаться в лаборатории в полном одиночестве.
Он промаялся без дела весь день, изображая мыслительный процесс. Никто не обратил внимания на странное поведение коллеги, такое случалось с ним и прежде. Во время своих рассуждений, построения гипотез и причинно-следственных связей, поисков объяснений и разговоров с самим собой Мирах превращался в бесцельно дрейфующий по лаборатории объект, вызывая смешки коллег, которые он даже не замечал. Его считали чудаком, кое-какие шуточки порой доходили до его ушей, но нисколько не волновали юного ученого.
Вот и сегодня, волнение Мираха и неспособность усидеть на одном месте не показались никому подозрительным. Все решили, что он опять “на своей волне”. Как удобно для конспирации оказалось быть чудаком в глазах окружающих.
Когда, наконец, лаборатория опустела, Мирах выждал еще