Приморского бульвара. Немецкие самолеты бомбили город.
Мы к налетам привыкли и не обращали на них особого внимания. Немного не доходя до поворота на бульвар, я поднял голову и увидел падающую прямо на нас бомбу. Не говоря ни слова, я сильно толкнул комиссара в подворотню. Он упал, и рядом упал я. В это время разорвалась бомба, которая точно угодила в стоящий рядом четырехэтажный дом. Дом был разрушен. А в нем находился штаб десантно-морской части. Многие матросы и офицеры были убиты, многие ранены. Мы с комиссаром были сильно оглушены и легко контужены. Из дымящихся руин выскочил человек с обожженной головой. Одна его штанина была оборвана, на колене кровоточила большая рана, один глаз висел около носа. Он протянул к нам с комиссаром руки, прохрипел что-то вроде «помогите» и упал. В помощи он уже не нуждался…»
«При вступлении в город Керчь на центральной площади были обнаружены семь повешенных немцами партизан. Во рву под Багерово, в 8 километрах от Керчи, были найдены семь тысяч расстрелянных советских людей (в основном евреев)! Естественно, что я в числе других сотрудников (Иванов в то время был оперуполномоченным батальона. – Авт.) занимался поиском преступников, совершивших эти злодеяния…
Фронтовой быт… на позициях был очень тяжелый. Часто шли дожди. Никаких землянок не было. Все бойцы, включая командование батальона, находились в окопах по колено в грязи. Спать приходилось стоя, прислонившись к углу окопа. Месяцами были лишены возможности поменять белье или искупаться. Вшей было множество. Бывало, засунешь руку за воротник гимнастерки и на ощупь, не глядя, вытаскиваешь маленький катышек, состоящий из трех, четырех, пяти вшей… Потом бросаешь этот катышек из окопа в сторону немцев. С водой было плохо. Во фляги набирали дождевую воду, из воронок и клали туда для дезинфекции 2–3 таблетки хлорки… Здорово помогала и водка, которая выдавалась по приказу Сталина по 100 граммов ежедневно. Правда, мы пили по целой кружке. Водка хорошо дезинфицировала кишечник и помогала от всяких инфекций…»
«Наш батальон входил в состав 13-й стрелковой бригады…
В наступлении бойцы батальона проявили отвагу и мужество. Но противник вел интенсивный огонь всеми огневыми средствами. С большим трудом комиссару батальона и мне удалось поднять личный состав в атаку. В этот момент на наши позиции, по ошибке, обрушился огонь артиллерии и нашей бригады. Как впоследствии выяснилось, начальник артиллерии бригады был пьян и не мог управлять огнем. На следующий день он был расстрелян перед строем начальником Особого отдела бригады Нойкиным.
Наш батальон понес большие потери: около 600 человек убитыми и ранеными, причем до немецких позиций наши цепи так и не дошли…»
«8 мая 1942 года в наступление на нашем участке фронта перешли уже немецкие войска. Авиакорпус Рихтгоффена рано утром нанес мощный бомбовый удар на узком участке левого фланга нашего фронта. Был пасмурный дождливый день, казалось, все было смешано и уничтожено. В этот узкий