с богом и ни о чём не беспокойтесь, – Татьяна ловко перехватила сумку из его рук. – Уже поздно, езжайте, Ян Андреич!
– Я заеду скоро, возможно, завтра, – он взглянул на Веронику, но та никак не реагировала. Разглядывала ажурные ворота, украшенные коваными золотыми цветами, крутила головой, заинтересованно высматривая что-то на чёрном звёздном небе. – Скажешь Татьяне, что тебе нужно, я привезу.
– Спасибо, ничего не надо.
Махнув рукой – этот жест заменял у Яна слова прощания – он направился к машине. Какое-то недовольство разрасталось внутри. Из-за неё, из-за девчонки. Пока ехали, пытался общаться с ней, но девчонка закрылась, словно улитка в твоей раковине. Наверное, так она защищалась от мира, который её обидел, а заодно и от него. Это можно понять, и он терпел. Пока терпел…
Жаль, что мысли не могут материализоваться, было б интересно узнать, что эта девушка на заднем сиденье машины, скромно сцепившая руки на коленях, думает о нём. В её возрасте свои идеальные правила жизни, а за шаг в сторону расстрел. Можно предположить и не ошибиться – она невысокого мнения о своём отце, который вдруг возник из ниоткуда. Да и мать, наверное, не слишком лестно о нём отзывалась. В итоге – моральные качества отца девчонку не устраивали. Потому что бросил их. Вот так, всё просто. Детские обиды капец какие сильные, ему ли не знать. Её плотно сжатые губы, взгляд, отводимый в сторону, так и говорили: «На фига ты мне сдался, папаша недоделанный». На его вопросы Вероника отвечала односложно, иногда просто отмалчивалась. Повернувшись вполоборота, Ян задал ей очередной вопрос «На кого собираешься учиться?» и снова не получил ответа. По его просьбе сквозь зубы продиктовала свой номер телефона, который он занёс в память смартфона.
В конце концов, Ян оставил её в покое. Понаблюдав за дальними зарницами, красными всполохами освещавшими небо, он откинулся на сиденье, прикрыл глаза. Ладно, Ян надеялся, что история с внезапно появившейся в его жизни дочерью, которой понадобилась его помощь, не продлится долго. Он благородно ввязался в эту историю и будет исполнять роль отца сколько потребуется, иначе остатки совести, прижившиеся где-то внутри, не дадут покоя.
Завтра расскажет обо всём Александре, выдержит её ироничное ворчание, но лицо жены с удивлённо вскинутыми бровями будет сопровождать его всё утро и без того наполненного лёгким беспокойством только что наступившего дня.
И за завтраком жена не скажет ни слова, демонстрируя обиду. Не посоветовался, притащил девчонку непонятно откуда – так нужно будет расшифровывать Сашкино молчание. А потом закатит скандальчик по какому-нибудь пустяшному поводу, выпустит злость…
Александра… Это его персональное наказание – любить стервозных женщин. Только с такими бурлит его кровь, и жизнь не кажется пресной. Много лет они то встречались, то разбегались в разные стороны, чтобы через несколько месяцев, столкнувшись случайно в баре, начать сначала свой странный и страстный роман. Их словно примагничивало друг к другу, и с этим ничего нельзя было поделать, таковы законы тел, нашедших друг друга среди тысяч других.
В