он пытавшемуся помочь Олегу. Перпендикулярно стволам разложил несколько палочек, затем сверху положил третье бревно срезанной корой вниз – тут уж без помощи Олега не обошлось. Когда нодья была готова, подсунул между бревнами растопку и запалил костер в нескольких местах.
Гончар за это время успел обработать и заново залепить пластырем руку. Несмотря на антисептик, рана ему не нравилась – хоть времени прошло совсем немного, края успели воспалиться. На всякий случай, порывшись в аптечке, вколол себе ампулу мощного антитоксина – кто знает, что завязло в когтях фолклендских собачек. Потом проверил Бучека. Интерполовец уже не храпел, лежал, свернувшись от холода эмбрионом. Олег даже пульс на всякий случай пощупал – вроде порядок.
Стемнело. От костра вкусно потянуло тушенкой, живот тут же отозвался урчанием, и Олег вспомнил, что сегодня толком и не поел.
– Надо бы клиента разбудить, – сказал он Косорылому.
– Клиента будить не надо, – категорично заявил Толик. – Он днем две банки тушенки за раз умял. И вообще…
Он странно посмотрел на Олега и добавил:
– Может, ну его?.. Вообще ну…
– Как это? – не понял Гончар.
– Ну… Дык… – Косорылый мотнул головой в сторону реки. – Поскользнулся, упал…
– Очнулся, гипс, – закончил за него Олег. – Ты мне что предлагаешь?
– Да ничего я не предлагаю… Только странный он, – насупился Толик. – То молчит, словно язык проглотил, а то вдруг как с цепи сорвется и давай вопросы задавать, да все с подковырками, чисто допрос. И смотрит как прокурор. А утром, перед выходом, молитвы читал и крестился.
– Профдеформация, наверное, – пожал плечами Гончар. – Он же в основном с преступниками дело имеет. А насчет молитв – в Европе католиков предостаточно. А если не католиков, так протестантов. И вообще, на себя посмотри. За последние полгода сам-то в кого превратился?
– Я – другое дело, – парировал проводник. – Я с Зоной дело имею. Тут что ни пень, то чудо. И то, что Зона меня в живых оставила, – тоже чудо. И то, что Катьку твою спасла, когда я не уберег, – чудо. Как в Зону не верить? А он во что верит? Где он в своей Италии видел такое, чтобы защемило вот тут, – Косорылый сгреб в кулак ворот своей хламиды, – чтобы сначала жить не хотеть, а потом р-раз – и наоборот?
Выпустив ворот, он обвел рукой лес.
– Тут все живое. Даже мутанты эти, которые мертвые, и те живые. А там, – он махнул рукой за спину, где, по его мнению, находился то ли Булганск, то ли Европа, – там давно все мертво.
Косорылый замолчал, потом сказал совсем другим, будничным тоном:
– Давай чай пить.
Чай получился отличный – с брусничным листом и таежной малиной. Если брусничник еще кое-где проглядывал из-под снега, то как Толик зимой нашел ягоды – осталось загадкой. Может, действительно у него с Зоной особые отношения?
– Спать по очереди будем? – спросил Гончар.
– Ага. Ты ложись, я подежурю… – Сталкер вдруг подобрался. То ли слух у него оказался тоньше, то ли просто был лучше настроен на Зону.
– Что? – Олег встревоженно подался вперед.
Толик