не понял.
Грейлин просто махнул рукой:
– Давай тогда.
Юноша кивнул, направился к двери и, бросив последний обеспокоенный взгляд за спину, нырнул за занавеску.
Грейлин вместе с остальными остался ждать у входа – и тут в доме поднялся крик.
Даал лишь поморщился перед лицом налетевшей на него бури, молясь, чтобы она поскорей закончилась. Перед ним стоял его отец – раскрасневшийся, разъяренный, с каплями слюны на губах. Палец его уткнулся в грудь Даала.
– Уже далеко за полночь! – ярился отец. – Разве ты не слышал звон колоколов? Гулянье уже началось! Мы должны быть там. Вместе со всей деревней. А мы тут всё ждем, ждем и ждем, не зная, где ты и твоя сестра… Твоя мать уже собиралась поднять людей на поиски! И это в первую ночь Кристнелла!
– Отче, послушай…
– Больше никаких оправданий, Даал! Эта ночь Кристнелла уже пару месяцев не давала тебе покоя! Я знаю: именно поэтому ты так опоздал – надеясь улизнуть от этих смотрин, отложить их на следующий год.
– Я опоздал вовсе не из-за этого, – буркнул тот, и сам уже начиная злиться. Хотя, по правде говоря, отец был не так уж и не прав. Даал и в самом деле замешкался на берегу как раз по этой причине. Если б он сразу двинул домой, то, скорее всего, так и не повстречал бы всех остальных.
«И, наверное, это было бы только к лучшему».
– Тогда почему? – Отец подался еще ближе, а его америловые глаза так и светились разочарованием.
Мать наконец пришла Даалу на выручку, коснувшись руки своего супруга:
– Дай ему сказать, Мерик!
От одного ее прикосновения часть его пыла погасла. Отец поник и пренебрежительно махнул рукой:
– В чем же тогда дело, Даал? Почему ты так поздно притащил сюда свою волосатую задницу?
Мать насупилась:
– Мерик, нет никаких причин вести себя так грубо и принижать ноорскую натуру твоего сына. Он ничего не может с этим поделать, равно как и я. Неужели из-за крови, текущей в моих жилах, ты находишь меня такой отвратительной?
Даал с благодарностью глянул на мать. Из-за своего ноорского происхождения она была на голову выше его отца. Ее намасленные волосы были темными как смоль, а глаза такие же, как у Даала, – голубые, словно отполированный паром лед.
Его отец нежно прикоснулся тыльной стороной ладони к ее щеке:
– Конечно же нет, Флораан. Ты остаешься такой же красивой, как и тогда, когда я впервые повстречал тебя.
Она прильнула к его руке.
Даал знал их историю. Редко когда чистокровный пантеанец отказывался от своих корней и смешивал свою родословную с ноорами. По крайней мере, в течение последнего столетия.
До этого же в этом не было абсолютно ничего необычного. В течение долгих десятилетий после Небопришествия – того дня, когда Ноор нежданно свалился из тумана и потерпел здесь крушение, – оба клана счастливо смешивались между собой. Поразительная натура рыцаря, происходящего из земель как мифических, так и фантастических,