пополам. После многих лет учебы в школе с восьми утра и максимум до трех часов дня с репетиторами, мое тело бунтовало против целого рабочего дня в институте, где невозможно прилечь отдохнуть или сделать расслабляющую зарядку. Последнее было осуществимо только под косые взгляды студентов и то вместо, например, обеда.
После короткой разминки я зарылась в мягком бежевом пледе на кровати и закрыла глаза.
В гавани Удачного меня встретила матушка с троюродной сестрой Ариэллой. Они стояли под уходящими лучами солнца, но незнакомая мне гувернантка все равно держала над их головами в модных шляпках летний зонтик.
Переодевшись в каюте любимого корабля в пышное новое платье, я переплела распустившуюся у висков косу и перевязала локоны тугим узлом шелковой голубой ленты. Почти все мои парадные платья матушка шила в одной цветовой гамме васильков, годами восторгаясь его сочетанию с моим цветом волос, кожи и глаз.
– Марьянушка! Солнышко мое!
Матушка подбежала ко мне вровень с ступившей на сушу правой ногой. Она оттащила меня в сторону от трапа и трижды смачно чмокнула в обе щеки.
– Доченька! Хватит плавать! Хватит!
Мама трясла меня за плечи смотря снизу вверх обеспокоенным взглядом.
– Марьяна! Вставай! Пойдем ужинать! – мама трясла меня за плечо, нежным, но настойчивым тоном призывая обратно: – Доченька, нельзя забывать о еде. От тебя в конце обучения кожа да кости останутся? Не надо нам такого безобразия.
Спрятавшись с головой в плед, я открыла глаза и сначала привыкла к темноте, потом высунула нос наружу и постепенно выбралась из царства сна в реальность. На улице уже стемнело, поэтому мама ворчливо задвинула шторы, пряча нас от любопытных взглядов редких прохожих.
– Как прошел день? Что нового проходили.
Мама – по первому образованию психолог. Она все уши прожужжала мне про учебу в институте задолго до ее начала. Тетради с лекциями со времен 90-х лежали аккуратной стопкой рядом с кипой учебников из университетской библиотеки. Как только я сообщила о поступлении, сияющая от гордости мамочка достала запылившуюся коробку из-под обуви с верхушки шкафа своей спальни и вручила мне как нечто чрезвычайно ценное.
– Очень много всего, – бросила я, закрываясь в ванной, чтобы смыть с лица ощущения грязи и усталости.
Разглядывая себя в зеркало ванной комнаты, я через день удивлялась генетической аномалии. Родители подарили мне красивые по отдельности, но абсолютно несочетаемые черты.
Темные, слегка вьющиеся волосы, слишком светлые, чтобы быть черными, слишком темные, чтобы называться истинно русыми. Все их называют темно-русыми. Они не были ровными, но и кучерявыми их сложно было назвать. У лица всегда торчали антенны, похожие на пух. Как-то раз я воспользовалась советом одноклассницы – заплела волосы в высокий хвост, предварительно смазав их гелем, а потом залила лаком. При финальном прохождении расчески с мелкими зубчиками антенны торжественно повыпрыгивали и с чувством