моя усталость.
– Ты чувствовал, что забьешь этот пенальти?
– Я был основным пенальтистом, и не было причины, по которой я мог бы его не забить. Я никогда не убегал от ответственности. Как я уже много раз тебе говорил, в пенальти ошибаются только те, кто имеет мужество их бить. А в этот раз я промахнулся. Точка.
– Это был худший момент в твоей карьере?
– Да. Годами это влияло на меня, он до сих пор мне снится. Было тяжело избавиться от этого кошмара. Если можно было бы что-то поменять в моей спортивной карьере, я поменял бы именно это.
– Обсуждая этот пенальти, многие забывают: даже забей ты, у Бразилии оставался еще один удар.
– Это часть игры. Я промахнулся на последнем ударе, как бы «отменив» промахи моих партнеров. В качестве символа этого чемпионата выбрали мою ошибку. Ну, или, другими словами, нужна была жертва на заклание, и выбрали меня. Забывая, что, возможно, без меня до этого финала мы и не дошли бы.
– У тебя было окаменевшее лицо.
– ОНО НАДОЛГО И ОСТАЛОСЬ ТАКИМ. Я ПОМНЮ ОБЪЯТИЯ РИВЫ, ПОМНЮ, КАК МЕНЯ ПОДДЕРЖИВАЛА КОМАНДА. НО УЖЕ ТОГДА Я БЫЛ НЕ ТАМ, Я НЕ МОГ ПРИНЯТЬ ТО, КАКИМ ОБРАЗОМ ЭТО ВСЕ ЗАКОНЧИЛОСЬ. КОГДА МОИ ПАРТНЕРЫ ПОШЛИ НА УЖИН, Я ЗАКРЫЛСЯ В КОМНАТЕ ОДИН. Я СНОВА ВЫБРАЛ ОДИНОЧЕСТВО, ЧТОБЫ РЕШИТЬ СВОИ ПРОБЛЕМЫ.
– И опять, как на чемпионате мира в Италии в 1990 году, вылет по пенальти.
– Вот это я вообще никогда не смогу принять. Если ты проигрываешь на поле – это понятно, это нормально, даже если ты, возможно, заслуживал большего. Но по пенальти – нет, это неправильно. Разве тебе кажется нормальным, что четыре года жертв и тяжелого труда за три минуты обесцениваются серией пенальти? Мне – нет. Проиграть так – несправедливо, впрочем, и победить тоже. Намного лучше «золотой гол». Или, как делали раньше при ничьей, – переиграть финал заново.
– После проигрыша в финале Сакки радикально изменил свое отношение к тебе?
– Я много раз спрашивал себя об этом, но никогда не спрашивал у него. Я знаю, что на момент окончания мундиаля мне было 27 лет и на моем счету было 24 гола в сборной. Я был в 11 голах от Ривы и собирался достичь этой цели. Я заслуживал другого отношения к себе, а Сакки вызывал меня на поле все меньше и меньше, последний раз – 6 сентября 1994 года. Я играл несколько минут в конце матча – и все, больше ничего. Я надеялся на чуть большую благодарность с его стороны. Мне было бы понятно, если бы меня не выпускали по тактическим причинам, но это было не то. Кажется, что это было что-то личное.
– Наверное, он никогда не простит тебе ту ошибку в одиннадцатиметровом.
– Я часто об этом слышал, наверное, ему тоже был необходим громоотвод. Я не знаю, так ли это, и никогда не узнаю, наверное. Я тебе больше скажу: я на самом деле и не хочу этого знать.
– Ты смотрел по телевизору чемпионат Европы 1996 года?
– Нет. Я посмотрел только голевые моменты. Я болел за Италию, но у меня были и другие дела.
– Какое впечатление на тебя произвело окончание его тренерской карьеры?
– Меня