было рот, чтобы начать гимн, но в этот момент из столовой раздался многоголосый, утробный рык сотни некроголубцов:
– … БО-О-О-ОЖЕ-Е-Е-Е! ЦАРЯ-А-А-А-А ХРА-А-А-АНИ-И-И-И!!!
Из здания выскочил ошалелыми повар и с ужасом завопил:
– ГОЛУБЦЫ! ГОЛУБЦЫ ЖРУТ ПЕЛЬМЕНИ!
В забор тут же влетел броневик, из которого посыпались солдаты с оружием и щитами, раздалось пару выстрелов, превративших выскочивших за поворотом голубцов в бигус.
Народ ломанулся кто куда. Над знатью тут же полыхнули артефактные щиты. Суматоха, стрельба, крики паники, и трое старшеклассников, стоящих на своем месте.
Гарри Мрак-Беленький, улыбающийся до ушей.
Борис Мусаев, с невозмутимым лицом смотрящий на флаг.
Недовольная и сложившая на груди руки в замок Екатерина Сельвина.
К школе подлетает артефактный микроавтобус, из которого вываливаются дополнительные штурмовики, тут же направившиеся к зданию школы.
Слышится стрельба, крики и команды.
Из здания вываливается штурмовик, облепленный голубцами.
– Они жрут! ГОЛУБЦЫ ХОТЯТ МЕНЯ СОЖРАТЬ!
От порыва ветра при посадке артефактного автомобиля флаг Российской Империи срывается, а вместо него на ветру развиваются жёлтые кружевные трусики.
– Гарри, нас прибьют, – произнёс Боря, продолжая пялиться на «ложный флаг».
– Обязательно.
– Гарри Мрак-Беленький! – раздался громогласный крик Георгия Романова за спиной.
– А меня ещё, скорее всего, выпорют… Впервые в жизни.
Два друга наслаждались моментом, но тут раздался недовольный голос Кати:
– Два изврашенца!
– Жёлтые кружевные трусики, Катя, это не извращенство, – продолжая улыбаться до ушей произнёс Гарри, так же довольно пялясь на нижнее белье, развивающееся на флагштоке.
– Жёлтые кружевные трусики – это философия! – кивнул Боря с серьёзным лицом.
Глава 6
Да, я согласен, что это был перебор, но тогда мне это казалось забавным, смешным и… мне действительно полегчало.
Эта постоянная злость, копящаяся внутри, прямо выплеснулась, и на душе стало легко и спокойно.
Было спокойно, пока Романов на меня орал. Было, конечно, неприятно, когда мама расплакалась, а Пётр осуждающе вздохнул и покачал головой.
Я даже не особо переживал, когда Георгий меня выпорол.
Спросил у матери разрешения и собственноручно заломал, достал ремень и выпорол по зданице.
Больно?
Да.
Обидно?
Ни капельки.
Я знал, на что шёл.
Я понял, что последствия будут долгоиграющими в тот момент, когда заметил кортеж Романова, но… отменить я уже ничего не мог… Ладно, мог, но не хотел.
Наумова то ли перешила, то ли подняла юбку так, что я глаз оторвать не мог. Демидова с карамелькой на палочке ходит, на меня поглядывает, и так её языком, и эдак.
А тут еще Романов зыркает.
Броневик за углом.
Снайпера