осталась, – грустно улыбнулась мне Роза.
«Мой самый нежный цветок» – так называл ее Мастер. А она, действительно, вернула в его жизнь надежду и радость. И почти примирила с окружающим миром. А затем мир изменился. И тот, кто воспитал стольких отличных парней, не успел вырастить своих собственных. Глядя на своих друзей, я понимала, что эта мысль не только меня жжет изнутри.
– А с деньгами—то у нас не многим хуже стало, – продолжила Роза, взглянув на увесистый пакет в своей руке.– Его ученики разных лет, вроде вас, забегают, время от времени, помогают, кто чем может. А у мужа, в последнее время, зарплата тренера мизерной была. Однако, тренировать кого попало, за деньги, он отказывался.
А вот, это уже интересно:
– И много было тех, кто предлагал?
Вдова Мастера пожала плечами:
– Не знаю, сколько к нему на работу приходило, но некоторые даже домой заявлялись. И из госструктур, и не только из них.
Я продолжала расспрашивать, откинув прочь прежние сомнения:
– А ты, случайно, не заметила, не поругался ли он с кем-нибудь из них, незадолго до того, как несчастье произошло?
Роза внимательно посмотрела на меня:
– Было дело. Они однажды вдвоем с каким-то, незнакомым мне, парнем домой пришли. И довольно долго беседовали. Я рядом не сидела, но поняла, что тот был когда-то его учеником, и то, что он недавно с войны вернулся. А потом у них что-то не заладилось, и муж его за ворота выставил. Тот, правда, еще как-то раз приходил, но Тимур его даже во двор не пустил.
У меня появилось ощущение, что я уже знаю, что здесь произошло. И она знает.
– А почему ты раньше никому об этом не рассказывала? – спросила я, на всякий случай, хотя уже примерно представляла, что она скажет в ответ.
Они, насколько я помню, с Мастером на самом деле родственные души были. И его философский взгляд на мир Роза тоже разделяла. Была его ученицей. Самой талантливой. Мне так и не удалось сменить гнев и нетерпимость на сострадание и любовь ко всем ближним.
– Мастера уже не вернуть, Рысь! И ничья смерть не поможет мне забыть это. Я не хочу больше крови, ни их, ни, тем более, вашей. А милиции на это дело наплевать, – сквозь зубы прошептала Роза.
– И я тоже хочу, чтобы у сыновей Мастера жизнь сложилась лучше, чем у нас. Но для этого необходимо, чтобы у них самих стимула не было, в это болото нырять. И чтобы им никто, со временем, о долге крови не напомнил. Так лучше мы, чем они. А для тебя бы лучше, хоть этот дом и дорог, как память, место жительства поменять. И город тоже. Денег должно хватить, а если надо – еще найдем.
Лицо Розы скрутило судорогой боли:
– Умом-то, и я все, это, понимала, да все решиться не могла!
И это мне тоже очень близко. Но безопасность детей гораздо важнее любых воспоминаний.
– А у того типа, с кем твой муж поссорился, рыбки на руке, случайно, не было нарисовано? –