мы сможем работать по сети, а пока я могу ездить, куда скажете или…
Он потёр глаза.
– Да, вот бы и Рик здесь был. Куда пропал, чёрт его знает! Вы бы с ним были хорошей командой, но даже так, вас двое на всю контору – это риск, да и помереть можно от одного только воздуха.
Я положил руки на стол.
– Ну, мы же ещё живы, значит, вирус не добрался до этого района.
Аэрон задумчиво произнёс:
– Не уверен в том, что это вирус, такое ощущение, что какой-то химикат распылили по городу.
«А ведь он прав», – подумал я и не стал его перебивать.
– Вопрос времени. Мы и так перемещаемся в костюмах, из машины в машину, и это нельзя назвать нормальным. Может, будем писать на правительство? Если уж и подыхать, так с толком.
Я удивился:
– Хотите написать о политике или о ком-то конкретно? Сейчас же будет…
Он перебил:
– Да, соберутся все шишки в главном соборе. Вот мы и прижмём их задницы.
Я откинулся на спинку стула:
– Идея интересная, но для этого нужно туда попасть.
– Верно, Роберт, эта идея – просто фантазия. Нас туда не пустят, и гори всё синим пламенем.
Я задумался: «А ведь я могу помочь ему, но нужно ли мне это?»
– Нужны будут фотографии или ещё записи разговоров?
Шеф оживился:
– Думаю, фотографий хватит, если их достать, то можно щедро воздать им по заслугам. Если они забыли про народ, мы можем поднять бунт. Нас, правда, прижмут, но мы уйдём красиво.
Я усмехнулся:
– А вы человек искусства.
Шеф подтянул брюки:
– О да-а-а!
На этом мы закончили беседу – от ярых криков до поцелуев…
Меня интересовало, где Анжелика, её способность начала пробуждаться, и мне бы она пригодилась. Осталось решить вопрос со статьёй и можно возвращаться. Нужно купить тортик. «Всё же дамы любят сладенькое, хотя меня обычно хватает с головой». Надо узнать её адрес в списке работников. Я пошёл к себе в кабинет и открыл сайт с недоделанным депутатом. «Устранить эту ошибку нельзя, но можно сходить к Бэдгару». Я посмотрел на пыльные полки и вялые цветы. «Всё же сила портала губительна».
Мысли невольно занесло в прошлое, когда я учился на втором курсе, мне было семнадцать и ученик из меня был так себе. Мы с ребятами выбегали на улицу и во время лекций курили медуз, это было круто: берёшь иглу и втыкаешь в медузу, через неё высыпается табак, подносишь медузу к чашке и поджигаешь – неописуемое ощущение. Выдыхали дым в прекрасных существ, те чернели и искрились, пока не высыхали до конца. Меня растила большая семья: Сарон являлся кем-то вроде цыганского барона, вокруг него было много женщин, золота и детей, но я был приёмным и не имел понятия, где мои родители. Мне запрещалось покидать город, и деньги давали только на пропитание, одежду и учёбу, собственно, мне тогда много и не надо было. Сиди себе во дворце, играй в приставку или спи, но все вырастают, так и меня коснулись эти тринадцать лет. Не спорю, я был