иконостас, в который входили как минимум три иконы – мерная, домашняя молельная и посмертная. Предположительно первый надгробный иконостас царевича включал в себя икону Троицы, так как угличская писцовая книга 1678 года зафиксировала её наличие в Преображенском соборе рядом с образом царевича Дмитрия «в молении» – очевидно, это имелась ввиду посмертная икона: «Да в церкви у правого столба образ живоначальныя Троицы, в молении благоверный царевич князь Димитрий с принесением в киоте»106. Обе иконы имели непосредственное отношение к месту захоронения, так как были расположены именно в той стороне собора, где в тайной «печюре» находилось погребение. Троица могла быть домашней молельной иконой царевича, которая оставалась в Угличе или была возвращена вместе с ракой из Москвы с места перезахоронения, где осталась мерная икона. Из трёх указанных икон две сохранились до наших дней, конечно, в надгробном иконостасе их могло быть больше, но восстановить их реальное количество и содержание сейчас не представляется возможным.
Меньше чем через год – в марте 1592 года – по Угличу прошла вторая волна кровавой трагедии, освященной именем царевича Дмитрия. Город был залит кровью казнённых и опустошён. Уцелевшие в репрессиях ушли в Сибирь на вечное поселение107. Углич заселили новыми, пришлыми людьми, и свидетелей событий 15 мая 1591 года в городе уже почти не осталось. Про царевича Дмитрия постепенно забыли. Видимо, надгробный иконостас не посмели разместить прямо над могилой и из подклета вынесли иконы просто в церковь. Из-за этого угличане забыли даже место захоронения злополучного последнего сына Ивана Грозного.
«Блаженный отрок»
Забвение было искусственным и потому почти полным. Современники Угличского дела были весьма немногословны и не любопытны по понятным причинам. А участники свершившейся драмы были не заинтересованы в реанимации прежних, опасных для жизни, воспоминаний. Через небольшой промежуток времени оказалось, что только Мария Нагая, т.е. инокиня Марфа, и ее братья могут что-то сказать о внешности царевича. Как же он выглядел?
Первые официальные иконописные изображения Дмитрия (см. посмертную икону с Дмитрием Солунским) были сделаны вскоре после его смерти, положив начало определённой традиции его изображения, которая продержалась почти без изменений до канонизации в 1605 году.
Разумеется, первые изображения делались под наблюдением, если не самостоятельно Марией Нагой, имевшей прекрасный художественный вкус, собственный авторский стиль и весьма искушенной в золотошвейном искусстве. Её мастерской, созданной в Горицком монастыре, принадлежал надгробный покров 1592 г., сделанный в ссылке к годовщине гибели сына и сохранившийся лишь на фотографии 1900 года знаменитого Прокудина-Горского. Фактически – это первый портрет самого царевича. Высокое качество фотографии позволяет изучить