разгоралась жарким костром от последней фразы в письме: «Помни, мы оба не знаем иного способа любить друг друга».
Видение
Мерно поскрипывало старое кресло-качалка. В камине трещали поленья, а лучи заходящего солнца играли в бокале с красным вином. Ведьма, уютно устроившись в кресле, внимательно вглядывалась в языки пламени, изредка подкидывая в камин небольшие пучки трав. Имболк прошёл, прошли и февральские морозы. Близилась весна и столь любимая Ведьмой Остара. Праздник жизни, плодородия, сил. И пускай погода за окном ещё была далека от весенней, однако, первые признаки приближающегося тепла уже пришли даже в самую глубокую чащу. И ведьма гадала. Впервые за много лет она гадала на пламени для себя. Но пламя никак не хотело отвечать. Ещё никогда попытки заглянуть в будущее не требовали столько трудов.
Наконец ожидания оправдались и в пламени стали появляться силуэты. Ведьма перестала качаться и наклонилась к огню, вглядываясь в языки пламени. Они сплетались, танцевали, поглощали сухие травы, открывая то, что лишь должно было случиться.
Видение захватывало, увлекало её. Пламя показывало нежное, пылкое чувство, растущее между ней и ангелом. Одно из поленьев затрещало, посыпались искры, и силуэты сменились. В пламени ведьма увидела маленькую девочку. Но не успела она присмотреться, как силуэт исчез. До боли и мурашек знакомое прикосновение заставило ведьму оторваться от пламени. За спинкой кресла стоял ангел.
– Что это значит? – спросила ведьма, повернув голову.
– Это означает, что всё когда-нибудь действительно произойдёт. И даже лучше, чем было в нашу прошлую встречу.
– Прошлую встречу?
Семь веков спустя
Ведьма внимательно смотрела в его светлые глаза и вспоминала… Картинка за картинкой перед ней разворачивались сцены из её прошлой жизни. Она зажмурилась, крепко-крепко, виски пульсировали, глубокий вдох, словно выныривая из ледяного озера. Открыла глаза. Он смотрел на неё своим особым взглядом. Внимательно и чуть смешливо. Ведьма и Инквизитор встретились снова, спустя семь сотен лет с того дня, как он сжёг её по велению своего ордена. Он узнал её, по золотым искрам в зелёных глазах, по тени улыбки на лице и по нежной теплоте рук. Удивительно, но в этом воплощении запах её остался прежним. Возможно, потому что она снова родилась ведьмой. И он стоял перед ней – красивый, высокий, с серыми крыльями, но всё же это был именно он.
Прошло семь столетий, но всё же она вспомнила. Он видел это по её глазам, он чувствовал это в её дыхании, он по-прежнему любил её… Но она? Неужели теперь, когда он открылся ей, она не простит его за то, что было так давно? Ведьма пыталась успокоить дыхание. Она действительно злилась. Но злилась она совершенно не за то, что он сделал. Нет. Тот поступок она простила ему давным-давно и лишь ждала, когда он исполнит свою последнюю клятву. Но сейчас Ведьма злилась по-настоящему. Как он посмел не открыться