нам кажется, потому что мы не умеем смотреть на другого так, чтоб не из себя.
– А это вообще возможно?
– И даже не собой.
– Через камеру?
– Камера лишь способ настроиться.
– Тогда почему другие не могут?
– Другие могут и всю жизнь снимать только фото на паспорт, но это их квадратура круга. Зачем тебе смотреть на них?
– Как же Вы это делаете?
– Ты видела такие фото, где одного человека или семью снимают подряд много лет? Там появляется такая дымка, ореол, а в нём – постоянное, то, что остаётся нетронутым.
Лада, машинально перебирая пленки, слушала очень внимательно.
– Если смотреть на человека в сейчас, он всегда в движении. Дышит, смеётся, плачет, курит, режется в танчики или метает птиц в свиней. Но что-то главное, неизменное – остаётся. Оно всегда здесь, ни внутри, ни снаружи, ни там, ни тогда. Это только кажется, что оно внутри.
– Но как научиться так смотреть?
– Для этого достаточно научиться так видеть себя. Чувствовать глубину, которая не только в море. Высоту, которая не только в горах.
Он помедлил.
– Ну и, конечно, просто уметь смотреть в одну точку часами.
– Шутите.
Он посмотрел на неё наклонив голову, из-под бровей, так немножко по-птичьи.
– И что мне это даст?
– Мир начинает плыть вокруг взгляда, и можно своими глазами убедиться, как он на самом деле зыбок.
– Какое-то дао, сказанное словами.
– Поэтому сначала делай, потом подвергай сомнению!
– Но в будущем-то этой точки вообще ещё нет!
– Кто сказал тебе, что время движется лишь в одну сторону?
– У меня всё равно так же не получается!
– И не получится.
– Может, просто всем от природы даны разные… эмм… разной длины объективы?
– Обоснование для лентяев.
– Вам легко говорить!
– И тебе тоже будет легко говорить, когда ты сделаешь эту тысячу ли, каждый раз с первого снимка.
– А чистота линзы важна?
– В каждом есть свет, всегда. И наша задача не наполниться, а очиститься. Не украсить, а отразить.
– Бриллианты и отражают, и украшают.
– Достойный аргумент для девушки.
– А если я вообще здесь не для этого?
– Как увидишь для чего – туда и уйдёшь.
Стоял мрачный сизый ноябрь. Пока Лада открывала дверь студии, ей за шиворот с балкона второго этажа налилась целая пригоршня. Быстро-быстро чаёк, чайничек мой любимый, где же ты. Александр сегодня изволит быть поздно. Вчера до полуночи кого-то тут укатывал, важный заказ, не государственный, конечно, хотя чем фикс не шутит. Сегодня будет отсыпаться, а она за старшую. Он так сказал.
Первая барышня была сразу понятна, на один щёлк. Длинноволосая, светлая, почти прозрачная, «ах, ну я не знаю, с кем мне остаться, то ли с ним, то ли со вторым, а квартира, а долги, как же быть, как быть». С этими Лада давно