чуть разных оттенков. Единственный, у кого глаза не зеленые – сэр Аркур. Его янтарные глаза очень напомнили ей волка, и она быстренько помолилась, чтобы его характер не соответствовал этому беспощадному взгляду. Впрочем, по-настоящему Катриону встревожило другое – несмотря на мужественные красивые лица четверых спутников сэра Бретта, ее взгляд не задерживался на них, а быстро возвращался к нему. От одного вида его высокой сухощавой фигуры у нее учащался пульс, а этого она никак не хотела.
Раньше пульс у нее учащался только при виде ее мужа, Бойда, несмотря на большую разницу в возрасте, и Катриона частенько гадала, не было ли это всего лишь предчувствием грядущей беды. А теперь, будучи двадцатипятилетней вдовой и матерью, она считала себя слишком старой и рассудительной для подобных глупостей. Да еще угнетала и ответственность, тяжело на нее давившая. Нет уж, пусть пульс учащается у женщин, от которых не зависит столько жизней, которым не нужно думать, чем накормить общину в следующий раз и как обеспечить всем необходимым.
– Позвольте проводить вас в ваши спальни, – сказала Катриона, поворачиваясь и направляясь к лестнице, ведущей в главную часть замка. – Боюсь, вы сочтете их весьма убогими по сравнению с тем, к чему привыкли, но зато они чистые.
– Я уверен, это как раз то, что нам нужно, – отозвался сэр Бретт.
Голос у него был низкий, с хрипотцой. Катриона ощутила невольный трепет, услышав его. В тот единственный раз, когда это случилось с ней раньше, все кончилось тем, что она вышла замуж за человека хорошего, но не испытывавшего к ней ни особой страсти, ни любви. Она видела доброту и интерес там, где имелись только отсутствие чувств и нужда в приданом. Крепко ухватившись за эти печальные воспоминания, она укрепилась духом, резко выпрямилась и постаралась как можно быстрее развести мужчин по их спальням.
– Тебе не показалось, что леди Маки прыгала из комнаты в комнату, как кролик, услышавший собачий лай? – спросил Аркур, начиная снимать заляпанную грязью одежду.
Бретт отвел взгляд от двери, в которую только что выбежала леди Катриона, и подошел к креслу у камина. Спальня была чисто убрана, но скудно обставлена простой незамысловатой мебелью. Камин свидетельствовал о том, что когда-то здесь водились деньги или же все имеющиеся деньги ушли на ремонт большого укрепленного замка, примыкающего к старой сторожевой башне. Он не сомневался также, что ради возведения высоких толстых стен, окружающих его, тоже пришлось опустошить сундуки.
– Возможно, она не привыкла к гостям, – произнес он, усаживаясь и снимая испачканные грязью сапоги.
– Тоже верно. – Аркур, оставшийся в одних брэ[1], подошел к окну и выглянул наружу. – Но что-то здесь неладно.
– Ты имеешь в виду, что все мужчины тут либо слишком молодые, либо слишком старые? Что по двору бегает целое войско детишек? Или, может быть, что деревня, которую мы проехали, наполовину пуста?
– Все это, да еще и то, что они не похожи на людей хоть немного обученных.