которые в полном объеме поставляют ей пищу для зависти. Потому что они молодые и они, как бы это не показалось странным, живут, умеют жить. К ним приходят гости, у них есть отношенья, интриги, там всегда интересно, там есть на что посмотреть и чему поучиться. Там молодость руководит миром, и Анна Васильевна подпитывает свои силы этой молодостью, рассматриваемой через бинокль. Некоторые, такие же старые, как Анна Васильевна, обычно ворчат, жалуются на жизнь, прозябают на старости лет в болячках, которые по большей части сами себе выдумывают от нечего делать, а она – нет, она нашла себе дело, зависть спасла ее. Она поднимается утром с постели и глядит в окно во все свои четыре глаза, два своих земных от рождения, и два биноклевых. И бинокль настоящий, военный, доставшийся от мужа, далеко не поганый во всех отношениях. В общем, завидовала Анна Васильевна так, что оставалось только позавидовать ее зависти.
Вот и сейчас, когда она пришла домой, она решила не откладывать дело в долгий ящик, выпила чашечку кофе, настроилась на нужную волну и, вооружившись биноклем, приняла упор лежа, чтобы всею душою отдаться наблюдению за соседями.
Уже было время после полудня, и она прекрасно понимала, что в это время помощница по хозяйству наводит чистоту, а молодой человек по имени Иван сидит за компьютером и глядит в него, как будто в нем что-то ценное. Чтобы увидеть, что он делает в ноутбуке, Анне Васильевне приходилось проделывать немыслимые для ее возраста акробатические подвиги. Она даже могла залезть на шкаф, чтобы лучше было видно, и делала это с невиданной быстротой. Ее так увлекало наблюдение за соседом, что она буквально молодела на глазах, приобретая невиданную прыть. Она даже не замечала, как оказывает то под столом, то на шкафу, чтобы расширить обзор, повысить качество картинки и видимость происходящего у соседей. Если бы возникла техническая необходимость, то она бы залезла даже на люстру, но, к счастью, люстры в ее небольшом, но очень уютном домике не было. Была только лампочка Ильича, но это было святое. Потом, когда она отставляла от себя бинокль, то, конечно, ей приходилось спускаться с небес на землю в прямом смысле этого слова и вспоминать, сколько ей лет, и что ножки уже не очень ходят, и что ручки не очень крутятся. А когда она смотрела в бинокль, то не могла отказать себе в удовольствии комментировать вслух происходящее у соседей, она не стеснялась в выражениях, поскольку жила одна.
– Ну что ты взял эту штуковину, положь ее обратно, – сказала Анна Васильевна, когда Иван отставил свой ноутбук и взялся за телефон. – Нет, нет, не набирай ее номер, нет! Она тебе изменяет, зуб даю, – заверещала Анна Васильевна, когда Иван стал набирать номер своей возлюбленной. – Ой, ху-у, – перевела дух Анна Васильевна, когда поняла, что он не может до нее дозвониться. – Я же тебе говорила, что изменяет, не до тебя ей. Эх, мОлодежь, всему учить тебя надо! – покачала она головой, не отнимая бинокль от своих глаз.
Она знала все о личной жизни соседей и была в курсе всех дел. Она уже давненько присматривала Ивану выгодную партию, а