опустошил тарелку, так что пришлось заказывать вторую порцию. Видимо, Стиг долго слонялся по нейтральным кварталам перед судьбоносной для себя встречей. Интересно, давно ли он ел в последний раз?
– Вот что, – сказал У, когда грязная тарелка разложилась на атомы. – Нам нужно поговорить.
Чашка приятно грела руки.
Стиг допивал свой коктейль.
– Мы не знаем, кто ты, – тихо произнес У. – И в этом я усматриваю проблему.
– Почему? – удивился мальчик.
– У тебя должны быть родители, – терпеливо объяснил Вейшенг. – Возможно, тебя ищут.
Мальчик пожал плечами.
– Думаете?
У сделал глоток из чашки.
– Ты не помнишь ничего из прежней жизни. Кто-то влез в твой разум, отредактировал его. Это преступление. И эти люди, вероятно, не остановятся.
– Нам нужно их бояться?
– Мне – нет.
– А мне?
Вейшенг подумал несколько секунд.
– Нужно.
Стиг отставил пустой стакан.
– Вы сможете меня защитить?
– Вероятно, – У пожал плечами. – Но я хочу знать, с чем столкнулся. И к этому вопросу мы еще вернемся.
Мальчик слез с табуретки.
У внимательно следил за своим гостем. Двигательные функции – в порядке. Совершенно нормальный ребенок. Любопытный, без комплексов. Чуть нагловатый.
– Вы живете один?
– Да.
Вейшенг поднялся из-за стола и очистил обеденную зону от лишней мебели.
– А почему так пусто?
– Мне нравится.
– А это что? – мальчик указывал пальцем на окно.
– Деревянный человек.
– Он не похож на человека.
– У него есть руки и ноги, – возразил У.
– А лицо?
Вейшенг промолчал.
– Зачем вы его поставили там?
– Много вопросов задаешь.
Мальчик, как ни в чем не бывало, плюхнулся в кресло-мешок. Хозяин квартиры уселся рядом и перевел взгляд на панораму города. Вечерние тени вросли в Таардус и начали перекраивать обличье пустынного мегаполиса. Улицы превратились в заполненные мраком теснины. Кое-где начали загораться огни.
– Ты поживешь у меня, – заключил Вейшенг У. – Я постараюсь найти твою семью. Обещаю. Но придется соблюдать правила.
9
Дюран погряз в обсуждении странной смерти Сераджа. Реплика Гранского спровоцировала бурю негодования. Представители нескольких комитетов сцепились между собой и вскоре перешли на личности. Искусственные разумы равнодушно наблюдали за перепалкой. Дюран тоже не вмешивался. Ретировавшись к дощатому бару, он заказал себе «кубу либре» в высоком хайболе и, облокотившись на стойку, стал наблюдать за морем. Звуки голосов вплетались в шум прибоя.
Людям нужно выговориться – это понятно. Но зачем Гранскому столь дешевые фокусы? Вот он сидит на песке, довольно ухмыляется и продолжает возводить свой бессмысленный пиксельный замок. Хочет стравить противоборствующие фракции?