и юных. Элли молчала. Если бы она была одна, то ушла бы сразу после первого отказа. Женщина немного пугала ее, особенно цветом кожи – землистым, желтовато-зеленым – и грубыми чертами лица.
Вдоволь наговорившись, Азра предложила им чай и большое блюдо разнообразных сладостей: кексов с начинкой, пирожков с тыквой и домашних цукатов. После работница кухни скрылась за ширмой, а девушки прошли к столам.
Вопреки прошлому школьному опыту Элли, посуда тут оказалась не пластиковая одноразовая, а как в лучших аристократических домах – тяжелое серебро и тончайший фарфор. Сейчас Элли пила чай из чашки, расписанной маками и фиалками. Эстетическое наслаждение почти утолило ее голод без еды. На Бри это, похоже, распространялось в меньшей степени – она ела, как маленький экскаватор. Элли даже заинтересовалась, каким образом ее новая подруга остается такой тонкой, как… как волшебная палочка.
– У меня все в жажду приключений уходит, – пояснила Бри.
Элли ела немного, предпочитая рассматривать окружение. Столиков было достаточно, и многие студенты, не успевшие познакомиться и сдружиться, пока сидели отдельно. Кого-то Элли уже видела в парке, а кого-то в вестибюле общежития.
Круглолицая девушка с косой – староста Шинейд – подождала, когда сядут опоздавшие, и, встав, обратилась ко всем:
– Привет, кого еще не видела…
– Всех видела… – пробормотал высокий кирпично-рыжий парень за соседним столом и, когда Элли невольно повернула голову на голос, подмигнул ей. На его руке виднелась пестрая татуировка.
– Нужно решить, кто будет поступать, – продолжила Шинейд.
– Куда? – снова лениво хмыкнул тот же парень.
– В клубы миракля.
Восторги активистки почти никто не разделил. Элли даже пожалела ее, мгновенно сникшую.
– А что за клубы, кого берут? – спросила она.
– Клубов четыре. Назвали их в честь геральдических животных, еще когда игру только создали, – затараторила Шинейд. – У каждого клуба есть свой древний кодекс и свой стиль игры, и новых игроков ищут таких, чтобы они соответствовали всему этому. Поэтому для новичков придумывают опасные испытания.
На этом месте Шинейд многозначительно замолкла. Кто-то фыркнул, кто-то буркнул: «Чушь!» – другие, напротив, заинтересовались.
– Что за испытания? – деловито поинтересовался серьезный юноша, рядом с которым сидел его брат-близнец.
Элли с интересом рассматривала обоих – сразу две пары близнецов на курсе ее заинтриговали.
– Никто подробности не рассказывает, я спрашивала, – вздохнула староста. – Узнаем сегодня, после Дня Открытых Дверей, э-э, Эдму́нд?
Имя она произнесла полувопросительно.
– Реджина́льд, – спокойно поправил ее юноша.
– Я Эдмунд, – пояснил его брат.
Молчавшие до этого момента сестры Баркли и сопровождающая их Констанс разом поднялись из-за столика, хихикая и перешептываясь. В отличие от братьев, вторую пару близнецов не путали