Элана покорно подчинилась – последняя глава «Tristitia»!
Они вслух начали читать священное писание, но для Адри это был фоновый шум. Он не обращал внимания на священные тексты, был лишь поглощен своими внутренними муками и смотрел в пол. Сюрреализм его окружения казался ему чужим и непонятным, мальчик не мог поверить в происходящее. Внезапная волна ярости охватила его, заставив стиснуть зубы и сжать кулаки ещё сильнее. С неудержимым порывом злости он пнул книгу, отшвырнув её на несколько метров. Внезапно развернулся и побежал к дверям. Элана схватила его за руку, но резким движением он вырвал её из её ладони.
– Пусть идёт! – крикнул Арон. Девушка тут же подчинилась и обратно взяла книгу в руки, – Нужно закончить, продолжаем.
Адри покинул зал, побежав в главный подземный холл. Он поднялся по крутой лестнице, идущей вверх, и свалился на мелкий гравий. На несколько минут он упал в пропасть глубочайшего одиночества. Потеря матери полностью сломала его. При падении он повредил колени об острые камни, что немного отвлекло его внимание. Дотронувшись пальцем к порезу, он испытал жгучую боль, расходящуюся по всей области колена. Страдальческая гримаса его лица резко поменялась на злое, и он терпел боль, сильно сжимая челюсть. Затем он поднял глаза и огляделся вокруг.
Его окружала безжизненная серая пустыня из песка и камня, обрамленная чугунным забором. Чёрные статуи из мрамора выдающихся священнослужителей Альянса стояли вдоль периметра, а огромная светло-серая арка, выполненная из нарезного камня, возвышалась в центре. На самом её верху виднелись руки с ладонями, обращёнными на главную дорогу, держащие каменное дерево. По бокам ворот с обеих сторон камень переходил в гранит, который с самого верха ступенчато спускался к земле с высеченным угловатым орнаментом.
Культ священной планеты здесь обретал самый абсурдный характер. Местность должна была повторять безжизненный, мрачный облик Хионы, но вместе с этим передавать манящее притяжение и меланхолическое чувство приверженности человека к чему-то большому и общему.
«Я остался совсем один» – он раз за разом произносил эту фразу у себя в голове. Эта мысль словно в бесконечном лабиринте запутывала, заставляя испытывать целый спектр эмоционального порыва. Сидя на коленях и смотря на главные ворота, он наконец испытал свободное чувство примирения с самим собой. Одиночество за короткий промежуток времени приобрело смысл не более чем простого слова, которое теперь не пугало и не раздражало. Он вырвался из своего бесконечного ментального бега по лабиринту, найдя самый очевидный выход – принять собственную реальность такой, какая она есть.
Адри достал из кармана своей куртки небольшой кулон с неизвестными ему рунами и долго его разглядывал. Кулон был непривычно тяжёлым для обычного украшения, как будто он был сделан из камня или из какого-то металла. Мальчик видел этот кулон и у матери, но никак не мог вспомнить, как тот у него оказался и при каких обстоятельствах. Как бы он не старался, воспоминания были от него сокрыты