неизведанным. Демьян порой зажимал уши из-за шума проезжающих мимо машин, а толкучка в автобусе так и вовсе ввергала его в оцепенение. «Воистину дитя цветов», нарекла я его.
Через несколько дней мы наткнулись на, казалось бы, непреодолимое препятствие, ибо одна из бабок с синдромом консьержки оказалась Каргой. И нет, это не обзывательство. Она была из Народа – чудью. Причём Тёмной. Демьяну пришлось долго её уговаривать поставить печать на справку, так как заколдовать её он не мог. Чары действовали только на смертных. Карга упиралась до талого, и тогда мне пришла в голову идея подкупить её шоколадкой, которая «так удачно», завалялась у меня в рюкзаке.
Егору мы всё оформили быстрее, чем его дяде. Сучёныш сказал, что ему влом постоянно таскаться за нами и просиживать жопу в очередях, поэтому он свалил домой, сжигать видеокарту моего ноута за игрушками в какие-то танки или самолёты. Как-бишь-её-там? Ван Тандер? (И опять, это не реклама).
И вот мы сидим у двери под номером сто четыре, то ли на флюорографию, то ли на рентген, я уж и не помню, и слушаем Мельницу в наушниках. Правый в моём ухе, левый в его. Демьян слушал с придыханием, то и дело раскрывая рот от подступивших эмоций.
– Человечьи барды – это что-то!
– Ты погоди, вот щас Меладзе заиграет – ты упадёшь!
– Уже не терпится его услышать.
***
Откуда у нас дома еда – вопрос с подвохом. Деньги кончились уже на второй неделе отпуска. Хозяйка ворчала в трубку из-за задержки квартплаты. Посему, делать нечего, ведь голод – не тётка. Я со скрипом в сердце разрешила Егору аккуратно мухлевать с покупкой еды.
– Набрось какой-нибудь непримечательный ореол. Незаметный. И надень перчатки!
– Я проделывал это уже сто раз, Соф. Я знаю, что делаю, – уверял он. – Небаись. Всё буит на мази.
– Кому рот с мылом вымыть? Опять эти твои жаргоновские словечки? – возмущался Демьян.
– Пф! Значит воровать можно, а материться нельзя? Хорошо…
– Мы не воруем, – отрицала я. – Просто берём то, что необходимо, чтобы выжить.
– Э, жигулёвское в списке товаров – это тоже «необходимое»?
– А ну цыц! В конце трудной недели не грех себя побаловать.
– Ну, если мне что-нибудь перепадёт, то я обеими руками «за».
– Егор…
– Что? Технически, мне – восемьдесят шесть. По закону я имею право.
– Ну… технически ты – прав.
– Да и так, к слову, человечий алкоголь для чудей как водичка. Совсем не берёт.
– Тогда возьми себе какую-нибудь газировку и не возникай.
Когда Егор ушёл, Демьян решил со мной поговорить. Вид у него был, надо заметить, ничуть не менее заёбанный, чем у меня: лохматые волосы, тёмные круги под глазами, бледность. (Сотрудники государственных инфраструктур умеют высасывать душу получше всяких там Дементоров). Он вытащил из-под дивана свой чемодан, который собирал ещё в замке. Там были его личные вещи, одежда, украшения, мешочек родной земли, амулеты да обереги.
– Я