и беспомощность.
Дядя Коля был исполинского роста мужчиной, хотя и непропорционально худым. Кроме того, у него отсутствовал один глаз, а через всё лицо, от левой брови и до правой скулы, тянулся ужасный шрам. Никто никогда не слышал, чтобы он говорил. Из-за этого все считали его немым. Он никогда не причинял вреда детям, не махал руками и не топал ногами со ступнями пятидесятого размера, но, тем не менее, дети старались держаться подальше от него и от кочегарки.
Лару он ничуть не пугал. Она видела больше, чем остальные. За всеми этими немыслимыми для человека габаритами, за шрамами, за одноглазым хмурым лицом таилась добрая, почти по-детски наивная душа, напрочь лишённая обид, гордыни и злобы. Тяготило эту душу только одно – какая-то неутолимая боль от давней утраты и некий долг, возложенный на плечи этого человека судьбой.
Первый раз Лара оказалась в котельной в январе, сразу после старого Нового года. За стенами интерната стоял трескучий мороз. По комнатам гуляли коварные сквозняки, так что медицинский стационар пришлось оборудовать дополнительно ещё пятью койками, чтобы вместить всех слёгших с температурой и кашлем детей. Уроки пришлось отменить и ввести на территории жилых корпусов что-то вроде негласного карантина. В стационаре оказались и все три Ларины соседки, так что она скучала в одиночестве, укутавшись в тощее одеяло. После ужина она не вернулась в своё крыло, а спустилась в подвальное помещение, дверь в которое оказалась заманчиво приоткрытой. Там она и обнаружила жаркую кочегарку и страшного, с запачканным сажей лицом дядю Колю.
– Здравствуйте, – сказала Лара, внезапно появившись перед великаном из темноты.
Тот вздрогнул, окинул её внимательным взглядом и, ничего не ответив, продолжил подбрасывать в топку чёрный от влаги уголь.
– Можно, я посижу у вас немного? – продолжила девочка, сделав ещё один неуверенный шаг вперёд. – В корпусах скучно и холодно. Все болеют.
Мужчина продолжал молчать, будто и забыл уже о присутствии Лары.
– Меня Лара зовут, – решила она представиться.
После этих слов мужчина замер, снова посмотрел на неё, но в этот раз как-то иначе, словно пытался узнать в ней знакомого человека. Потом отложил лопату, ушёл в дальний угол кочегарки, откуда появился уже со стулом в руке. Протерев его полотенцем, мужчина поставил стул у стены напротив открытой топки и неожиданно произнёс:
– Хочешь смотреть на огонь?
Лара была удивлена. Она, как и другие дети, тоже полагала, что дядя Коля немой. А оказывается, вон оно как – говорит. С его стороны это был, видимо, какой-то особый порыв доверия, причины которого оказались для девочки пока непонятны.
– Да, – кивнула Лара и села на предложенное ей место.
Из приоткрытой дверки котла пыхало жаром. Оранжево-белые языки пламени громко гудели, выстреливая время от времени искрами, которые тут же, не успев долететь до пола, таяли. Ларе снова вспомнился бабушкин